Как Волга, что «призвала с небес на Русь весну».
8. Русь
Русская традиция с древних лет была одухотворена неосязаемым присутствием Христа в обыденном человеческом распорядке, в семейном, домашнем укладе и через Богородицу – в фигуре матери.
Этот образ в поэзии Дианы Кан зримо привязан к Волге – матери русских рек. Однако речь поэтессы, обращённая к современникам, старым и молодым, содержит множество оттенков, которые подчёркивают сострадательное и одновременно требовательное материнское начало её лирики. Не показываясь портретно, в привычном облике зрелой женщины или согбенной старушки, голос
Кан исходит словно бы от невидимой женской ипостаси – матедалёкие и близкие, живые и отошедшие в мир иной. Даже бесприютный ветер похож на сироту, которому не хватает теплоты и ласки:
Много ль, право, надобно ему?
Приголубь да обогрей дыханьем.
Да засунь в пустую котому.
Да утешь, как дитятко, сказаньем.
Ибо в мире всё растёт во сне…
Спи, родимый, чутким сном объятый!
Вырастешь и на большой войне
будешь своей родине солдатом.
Так повелось в многострадальной и долгой русской истории, что мальчики становились защитниками родины, а девочки держали дом на своих тоненьких плечах, растили ребятню и сохраняли землю-кормилицу в достоинстве и красоте. Этим мальчикам и девочкам, которых стоит воспринимать как неугасимую надежду на торжество русской Правды, посвящены проникновенные строки поэтессы.
О, эти чудо-одуванчики,
льняными бывшие и рыжими —
совсем как новобранцы-мальчики,
палёным ветром бриты-стрижены.
Они по отчим неудобиям
встают рядами поределыми.
Иль жмутся к воинским надгробиям
с их матерями поседелыми.
Ужели им (уже не верится!)
под всхлипы вешнего соловушки
весной венки сплетали девицы
и водружали на головушки?..
Ужель совали им в карманчики
гостинцы ласковые матушки?..
Вчера лишь – маменькины мальчики…
Сегодня – русские солдатушки.
Они взойдут на поле ратное
и сложат буйные головушки…
И отцветут цветочки ранние —
недолгие, как вдовьи солнышки.
Здесь присутствует некое общерусское материнство, пожалуй, не знакомое иноязычной литературе, которая ушла в частности – пусть порою очень важные, но расчленяющие народ на изолированные друг от друга судьбы. Тогда как в России чувство общей земли и доли всегда вело к единению людей, к возникновению непостижимого родства, истоки которого – в христианской любви и подвиге. Православное «братья и сёстры» светится в этих юных лицах.
Поднимутся ранёшенько с постели —
