«Но и недолго тебе бегать. Через день-другой, ну, через неделю тебя выловят — мы ж не на луне, всюду глаза, всюду люди. А они тебя жалеть не будут. Это закон охоты: когда один кричит «ату!» — другие без размышлений бегут за добычей».
Уже мягче, добрыми глазами старик посмотрел на Вадима:
«А ты смелый, если решился на такое. Оставайся пока у меня, в сарае будешь прятаться, потом посмотрим, что с тобой делать».
Вадим уснул сразу же, как только упал на мягкое сено. Безразличный ко всему, он даже не слышал звука запираемого Иваном замка на сарае…
Ночью, уже в полной темноте, старик открыл сарай и повел Вадима в дом. На столе стояли большие миски с лапшой и курицей. Иван дал Вадиму новые рубаху и штаны, которые широко повисли на худом теле.
Они стали есть. Старик достал бутылку и, помаленьку наливая себе в граненый стаканчик, стал расспрашивать Вадима о жизни, качал головой, потом с охотой разговорился о себе.
Выяснилось, что Иван Сергеевич Вольнов живет на берегу уже семь лет, сразу, как ушел на пенсию. А проработал всю жизнь машинистом на поездах. Продал свою городскую квартиру и заселился на этом клочке, построил дом, провел электричество от ближайшей деревеньки. Помогли ему сыновья: один из них полковник милиции, другой — начальник станции железнодорожной, по его стопам пошел. Обустроился Иван Сергеевич на берегу по-хозяйски: купил козу, потом корову, построил сарай, курятник. Появилась лодка — стал рыбачить. Со временем организовался у него отдых для приезжих — место красивое, песок, берег мелкий… Построил еще одну избушку, для гостей. По рекомендации сыновей наведывались к нему начальники милицейские и прокурорские — водочку попить, шашлыки поесть да покупаться.
«А я и не против. Хотя и не люблю этих пузатых, но поболтать о жизни можно и с ними, заодно и все новости узнать… Я ведь такой же, как ты, беглец, — продолжал Иван Сергеевич, — убежал от суеты людской. Долго трудился, сорок лет водил поезда, вся сибирская железная дорога меня знает! Но одолела меня суета — люди, людишки фальшивые, вруны, властолюбцы, развратники… — старик брезгливо сморщился. — Всю жизнь мечтал убежать от них. Фальшивое время нас в оборот взяло, и нет от него спасения, — помолчал Иван Сергеевич. — Зимой только тоска прижимает. Печка трещит, в окне — ледяное поле. Книжки почитываю да водочку попиваю — хорошие фантазии от того в голове!.. И никто мне не нужен, и нет надо мной важного барина, вольный я, во всем вольный. Выйду утром на берег да как запою на простор во всю мощь! А меня никто, кроме птиц, и не слышит… — старик улыбнулся и горько сморщился. — Вот такое мое житие».
