Даже самые черствые ощутили в сердце пустоту и безмерную печаль — как те, кого заставили остаться на острове силой, так и те, кто решил добровольно отречься от своей страны и прошлого.
Человеческая жизнь состоит не только из плоти, крови и надежд на лучшее будущее, но и из воспоминаний и переживаний, а этой жалкой кучке людей суждено было отрезать такую существенную часть своего существования и свести все помыслы только к Новому Свету, который они пока знали очень поверхностно.
Сьенфуэгос лежал на причудливо искривленном стволе пальмы, роняющей плоды в море, которая и почти горизонтально распласталась над белым песком пляжа, и пытался сдержать горькие слезы, наполнившие солью глаза. В этой борьбе он становился мужчиной.
Конечно же, он оказался среди тридцати девяти обреченных, потерпев неудачу при попытке попасть на борт уходящего корабля, но был среди них единственным, утратившим надежду снова увидеть женщину, которую любил с такой силой, как мало кто способен любить в этом мире.
По ту сторону океана его не ждали ни семья, ни богатства и почести, но для скромного пастуха с Гомеры тело, глаза и голос Ингрид Грасс, несомненно, являли собой и дом, и семью, и величайшую в мире славу и богатство, какими только мог обладать человек.
Ему хотелось плакать — но он не плакал.
Ему хотелось кричать в голос — но он хранил молчание.
Ему хотелось умереть — но он продолжал дышать.
Он чувствовал себя так, будто лопнул желчный пузырь и горькая жидкость разлилась по венам, достигнув каждой клеточки тела, отравив кровь и мысли и принеся такую боль, что разум не мог найти способ ее выразить.
В эти минуты он ненавидел весь мир, задаваясь вопросом, почему судьба решила сыграть с ним столь жестокую шутку, сначала поманив самым лучшим из того, о чем только может мечтать человек, а потом неожиданно отняв эту мечту, чтобы бросить в безумный водоворот бесцельных скитаний, подобно яростному смерчу, что вырвал дерево с корнем из родной почвы, чтобы перенести его за тысячу лиг и снова посадить — посреди пустыни.
Сьенфуэгос огляделся и увидел таких же опустошенных людей, сидящих на песке или взобравшихся на скалы. Они смотрели вслед кораблю, уносящему за горизонт всё их прошлое.
Их душами неуклонно овладевало смутное предчувствие близкой трагедии. Всего несколько часов назад они радовались, что нашли наконец землю обетованную, и грезили, что здесь их ждет прекрасное будущее. Теперь же эта земля казалась колдовской паутиной, коварной тюрьмой, из которой никому уже не выбраться живым.
