— Только воду.
— Осталось недолго, — ответил старик, тяжело поднимаясь на ноги, и направился к центральной палубе. — Помяни мое слово, осталось недолго.
Канарец промолчал, потому что уже начал терять всякую надежду понять этих странных типов, плывущих по глубоким водам, ясно же — они говорят на каком-то другом языке. Единственное, что ему было понятно, так это то, что придется снова взяться за ведро со шваброй, и никто не обратит на него ни малейшего внимания, пока он ползает на коленях, надраивая старые доски в абсурдной попытке сделать их еще более потрепанными.
Солнце стояло высоко над кормой, когда вновь появился чумазый повар, предлагая миски с вонючей бурдой. Сьенфуэгос вновь хотел отказаться, но Паскуалильо из Небрихи властным жестом велел ему взять миску и тут же пристроился рядом, наслаждаясь недолгими минутами отдыха.
— Да ты рехнулся! — воскликнул он. — Никогда не отказывайся от еды. Если сам не хочешь, то отдай другим. К примеру, мне.
— Это же помои.
— Помои? — удивился парень. — Да это лучшая еда из той, что я пробовал. А ты что обычно ешь?
— Молоко, сыр и фрукты.
— Ну, тогда ты в полной заднице, потому что на борту этого нет. Уж точно не для юнги.
— Когда мы прибудем в Севилью?
Парнишка, поглощающий вторую порцию бобов, на секунду остановился и озадаченно на него посмотрел.
— В Севилью? — смущенно повторил он. — Думаю, что никогда. Мы плывем не в Севилью.
Сьенфуэгос растерялся, не в состоянии переварить услышанное, и наконец робко поинтересовался:
— Если мы плывем не в Севилью, то куда же?
Паренек пару секунд помедлил, передернул плечами, вернул пустую миску и отполз к своему ведру и швабре.
— А никуда! — безразлично ответил он. — Скорее всего, завтра вообще помрем.
Сьенфуэгос оставил его сидящим на палубе, ничего не понимая и совершенно ошеломленный тем, что все на борту, казалось, разделяют эти мрачные предчувствия, пока не наткнулся на мужчину среднего возраста и приятной наружности, с густой бородой и сверкающими глазами, который остановился напротив и с удивлением его оглядел.
— У что-то случилось, парень? — спросил он со странным акцентом.
Сьенфуэгос слегка кивнул.
— Почему все говорят, что завтра мы умрем?
— Потому что тупые животные, — и он ободряюще похлопал Сьенфуэгоса по коленке и махнул рукой в сторону остальных. — Не обращай на них внимания! Они не ведают, что говорят.
— Когда мы прибудем в Севилью?
— Мы не плывем в Севилью.
— А куда в таком случае?
— В Сипанго
