Шелли замолчала, избегая смотреть ему в глаза. Неужели почувствовала острую мужскую реакцию на нее? Его смятение? Кончиком языка она облизнула свои чудесные малиновые губы. Этот жест привел Деклана в восхищение. Вспышка неудержимого влечения поразила его, как удар под дых. Он сжал кулаки. Он с самого начала обманывал себя.
Принцесса Эстелла здесь ни при чем.
Все из-за Шелли. Все всегда из-за Шелли. Сердечной, умной, земной, потрясающей Шелли. Даже скучная униформа и странный интерес к старым ржавым инструментам и полуразрушенным фонтанам не мешали ему восхищаться ею с самого первого дня.
Делан больше не мог врать себе, что его влечение к Шелли связано лишь с той вспышкой вдохновения, которую она пробудила в нем. Еще сильнее и неудержимей она пробудила все мужские инстинкты. Она красивая женщина, и он хочет ее с такой силой, какой не мог даже предположить после смерти жены.
Он не может просить ее позировать для Эстеллы.
Ни в коем случае нельзя предлагать провести с ним в студии несколько часов, пока он будет ее рисовать. Это означало бы обречь себя на пытку. Он должен отказаться от этой затеи.
Однако Деклан понимал, что должен объяснить, зачем пригласил ее в дом.
– Я хотел вам сказать, что получил записку от соседки. Она благодарит меня за то, что я избавился от ficus benjamina.
Она обернулась к нему с широкой улыбкой.
– Значит, вы не собираетесь меня увольнять или еще что-нибудь в этом роде?
– Конечно нет. – Как она могла такое подумать? Деклан вдруг понял, что за внешней храбростью скрывается глубоко укоренившаяся неуверенность в себе, и, несмотря на силу, Шелли чувствует себя беззащитной. Он ощутил мощное желание защитить ее.
– Вы меня успокоили, – облегченно выдохнула она. – А то я голову сломала, пытаясь понять, что сделала не так.
Деклан почувствовал, как к горлу подкатил ком.
– Вы все делаете правильно.
Ему до боли захотелось обнять ее, успокоить, сказать, что она необыкновенная, ей нет цены. Но он не мог себе этого позволить. Особенно теперь, когда осознал природу своего влечения к ней. Не мог дать себе волю.
Теперь он должен признать правду, хлынувшую из подсознания и снов. Признать, что лицо, которое являлось ему в короткие часы, когда удавалось победить бессонницу, принадлежало не Лизе. Это было лицо Шелли.
Деклан почувствовал себя предателем.
– Это замечательная новость… про соседку. Значит, все не зря, верно? И что я слышу, вы заговорили на латыни? Вместо компьютерного языка, на котором я совсем не умею изъясняться. То есть я, конечно, умею пользоваться компьютером, но…
