— Ищи! — сказал Инсур.
Они пошли дальше. На этот раз Инсур шел впереди. Земляной ход вел кверху. Слабый свет снова начал просачиваться над их головами.
— О, дьявол! — в полутьме Инсур больно ушиб колено о какой-то выступ. Он ощупал предмет рукой.
— Огня!
Забывая об опасности, Лалл-Синг чиркнул о подошву серной спичкой. Это был лафет большой пушки.
— Нашли! — закричал Инсур. — Большая крепостная гаубица!
Он нащупал на казенной части металлические буквы.
«Дум-Дум. 1846», — прочитал Инсур при слабом свете спички. «А рчдэйл Вильсон».
Вильсон! Ну, конечно! Как он мог забыть? Полковник Вильсон тогда был начальником мастерских Дум-Дума, и на вновь отлитых пушках гравировали его имя. Тот самый Арчдэйл Вильсон, который сейчас засел лагерем под Дели!..
— Приметь место и пойдем отсюда! — сказал Инсур. — Я пришлю людей за орудием.
На площади Арсенала Инсур постоял минуту-две, глубоко вдыхая свежий воздух утра. Потом пересек площадь и большими прыжками поднялся по земляному скату на свой Кашмирский бастион.
На север от городской стены, за грядой невысоких холмов укрылись белые палатки британского лагеря. Британцы называют «Хребтом» эту гряду холмов, свою единственную защиту. Вот уж больше сорока дней они удерживают за собой небольшой уголок равнины между Джамной с одной стороны и высохшим каналом — с другой. У них нехватает ни людей, ни пушек, чтобы окружить город и начать правильную осаду.
Больше того, они не могут даже помешать подвозу продовольствия и подкреплений в город. Много раз пытались британские артиллеристы втащить свои пушки на Хребет, и каждый раз великолепный и точный огонь Кашмирского и Речного бастионов заставлял их снова прятаться за холмы. Инсур усмехнулся: всего лишь несколько лет назад англичане сами усилили старые укрепления: углубили ров перед городской стеной, возвели гласис — крутой земляной вал, защищающий стены крепости от орудийного обстрела, — поставили пушки на воротные башни. Теперь им остается только смотреть на мощные стены Дели из-за своих холмов и щелкать зубами с досады.
— Многие из ферингов уже сами рады были бы свернуть свои палатки и уйти, — не раз доносили разведчики Инсуру. Но полковник Вильсон упрям, он сел за Хребтом и не хочет уходить.
Долго смотрел Инсур на оголенные холмы, на круглую башню в центре Хребта. Подле башни шевелились черные фигурки людей.
«Погоди, полковник Вильсон! — думал Инсур. — Скоро мы угостим тебя из твоей собственной пушки!»
