– Стой, а как взлетать-то без катапульты? – этот вопрос Самбора также не добавлял уверенности. – Это что? Ракетный ускоритель?
Заревело, зажмурившегося Немира вдавило в сиденье, затем ощущение прибавившегося веса сменилось неприятной лёгкостью.
– Забыл добро на взлёт… Как там говорят ракетчики… В глазах страх, в заду огонь! Крепость, здесь гироплан день-лось-шесть-два, прошу вводные! Немир раскрыл глаза. С непривычки, ему трудно было определить, являлись ли дикая тряска и дрожь обычными для полёта на гироплане, или первыми знаками, что шаткое сооружение вот-вот рассыплется в воздухе. Город остался далеко внизу, очертания улиц, хоть и обозначенные жёлтым светом электрических и синеватым мерцанием газовых фонарей, были трудно узнаваемы. Преимущественно тёмное пространство слева скорее всего соответствовало морю. За волноломом к югу от входа в Плотовую гавань ярко горел, от носа до кормы отражаясь в воде, «Студёный Рассвет». Саженях в ста, пулемёт над мостиком казавшейся игрушечной «Удали Гемлеле́» снизу вверх поливал зажигательными пулями что-то невидимое. – Свинтопруль день-лось-шесть-два, даю бегунок! Над тобой в низкой куче хрюн, рылом на Кашайку! Всуропь клачи, ты один!
– «Всуропь клачи», – явно передразнил Самбор. – У этой груши с тремя бантиками потолок десять гроссов, и то если со скалы в одиннадцать скинуть… – Всуропь что? – обычным голосом спросил Немир, не успев сообразить, что у стрелка из ракетного ружья имелись наушники, но не было микрофона. Пришлось кричать: – Что происходит? – Над нами в облаке аэронаос, летит на юг, попробуем догнать! – прозвучал в наушниках Самбор. – Что они говорят по асирмато, я сам понимаю едва половину! Звук двигателя стал выше и натужнее, гироплан повернул, одновременно поднимаясь вверх. В поле зрения Немира мелькнули жёлтые и багровые разрывы над башнями крепости, потом снова город, потом тёмная полоса Кашайки, где два могучих столба поднимавшегося ввысь пара обозначали положение «Хранительницы Меркланда». Стало заметно холоднее, между гиропланом и гаванью повисли полосы тумана. Крики в наушниках продолжались, и в них даже стала понятна некоторая логика. «Крепость» отдавала приказы и изредка подсказывала направление. «Уроды», «свинтопрули», «простыни», «гнуси» и «килайчики» с рунно-числовыми позывными защищали Чугуан от «пузырей», «хрюнов», «свистков», «кирпичей», «бакланов», и уже знакомых ученику корчмаря мышекрылов. Сообщив, что у них «летят значки» или «кусты мелькают», несколько голосов успело пугающе замолчать. – Крепость, здесь день-лось-шесть-два! Дай курс на аэронаос! – Свинтопруль ден-лось-шесть-два, по твоим четыре, и пол-гросса вверх! Точней не могу, в энтопистисе засветка! Подмывайся! Гироплан несколько раз тряхануло, вокруг сгустился тёмно-белёсый туман. – Стреляют? – крикнул Немир.
