— Рад знакомству, пан поручик. Давайте без расшаркиваний и пиетета. Сразу к делу.
— Так ведь с дороги вы, пан капитан. В баню бы вам сходить, поспать по-человечески…
— Мы с вами, пан поручик, не на отдыхе. Работаем!.. Где задержанный?
— W wiçzieniu…[14] в холодной сидит, на гауптвахте.
— Ладно, пусть еще посидит. Пока… Давайте его документы посмотрим.
Поручик извлек из сейфа объемистый пакет из плотной сероватой бумаги, в каких обычно возили служебную почту курьеры и фельдъегеря. Печать на нем была не сломана, а профессионально вскрыта. Давыдов с интересом рассмотрел на ней оттиск двуглавого орла со скипетром и державой, поразительно напоминающего орла российского[15]. Содержимое же конверта оказалось еще любопытнее.
У «уроженца» Холмской губернии обнаружился… шведский паспорт, чеки Королевского банка Швеции на предъявителя, удостоверение коммивояжера Варшавской текстильной компании для поездок в Минск, Москву, Санкт-Петербург и Ригу, а главное — письмо на немецком языке.
— Вы знаете немецкий, пан поручик? — Денис в замешательстве потер подбородок.
— Так точно!..
— Тогда… переведите, пожалуйста.
Велембовский взял письмо. Минут пять разбирал угловатый почерк, шевеля губами. По мере прочтения, кустистые брови поручика поднимались все выше и выше.
— Ну, что там? — не выдержал Давыдов.
— Да как вам сказать… — теперь уже Велембовский схватился за свою шевелюру. — Это… в общем, это личное письмо эрцгерцога Франца Фердинанда.
— Самого эрцгерцога?! Вы не ошиблись, поручик?
— Никак нет, пан капитан. Здесь есть его подпись…
— Ага! Продолжайте, становится все интереснее!
— …в письме говорится о необходимости установить более тесные контакты и надежную почтовую связь для… разработки и уточнения деталей будущих совместных действий на Балканах, кои давно уже назрели и требуют настоятельного разрешения!..
— Все?.. Ничего себе! — оторопело помотал головой Денис и уставился на поручика. Велембовский выглядел не менее растерянным. — И… кому же это адресовано?
— В том-то и дело, что… никому.
— Не может быть?!
— То есть в письме нигде ни разу не упоминаются ни имя, ни должность, ни звание адресата. Есть только обращение — mein lieber Freund — мой дорогой друг. — Велембовский, словно оправдываясь, развел руками и протянул письмо Давыдову.
Денис самолично изучил обращение, потом порыскал по тексту в тайной надежде заметить имя, добрался до конца письма и увидел, что подписано оно каким-то заковыристым росчерком со множеством крючков и петелек.
