— А мне говорили, что Фырнин ее разыскал в каком-то колдовском салоне.
— Фырнин?! — гневно развернулся Шаланда. — Да я твоему Фырнину эту красотку на блюдечке преподнес!
— Представляю себе это блюдечко, — пробормотал Худолей.
— Может быть, нам все-таки стоит ее послушать? — спросила Маргарита и этим добилась полной тишины.
Гадалка, между тем, вела себя совершенно спокойно и невозмутимо. Выслушав очередной вопрос журналиста, она откинула назад волосы, поправила шаль, усмехнулась потусторонним своим мыслям, задержалась взглядом на объективе камеры, и миллионы зрителей под ее взглядом содрогнулись в этот момент, ощутив, как высшие силы заглянули каждому в душу и такое там увидели, такое высмотрели, что просто ужас, просто кошмар какой-то.
— Вы что-то спросили? — наконец поворотилась она массивным своим округлым молодым телом к тщедушному Фырнину.
— Я хотел уточнить одну криминальную подробность… Уж если вам удалось так явственно предсказать смерть Объячева, не обращались ли к вам за помощью следственные органы?
— А разве у них возникли сложности?
— Убийца до сих нор не задержан. Следовательно, вполне разумно предположить, что они, я имею в виду правоохранительные органы, могли привлечь вас к расследованию.
— Привлечь меня? — усмехнулась гадалка. — За что? — Последним своим вопросом она показала, что, несмотря на монументальную внешность, юмор ей не чужд.
— Ха-ха-ха, — сказал Фырнин, не рассмеялся, а именно сказал. — У вас развито чрезвычайно тонкое чувство смешного! — Слова получились глупыми, если не сказать издевательскими, но, как ни странно, гадалка отнеслась к ним со всей серьезностью и даже покраснела от удовольствия. — Скажите, Элеонора, а если бы я вот прямо сейчас попросил вас связаться с потусторонними силами, вызвать в себе некие мистические вибрации, — он явно куражится, подумал Пафнутьев, — то, может быть, вы смогли бы надоумить наши следственные органы, направить их на путь истинный в поисках убийцы? Вы сможете это сделать?
— А почему бы и нет? — с некоторой вульгаринкой в голосе произнесла Элеонора и так непосредственно, даже с некоторой доступностью повела плечом, что Пафнутьев просто не мог не подумать, что жила Элеонора и другой жизнью, не столь степенной, была, была она заводилой, выпивохой и отчаянной бабой, пока судьба не повернулась к ней своей оккультной стороной.
— Попробуем? — подзадоривал простодушную Элеонору многоопытный Фырнин.
— Женщина. Надо искать женщину.
