Но Пафнутьев тоже никого не исключал, тоже подозревал всех, вести себя иначе он просто не имел права. А что касается самого телохранителя, то у него была очень веская причина не любить своего хозяина, у него были основания даже для ненависти. Те немногие полупрозрачные намеки, которыми поделился Вохмянин об отношениях его жены с Объячевым, убеждали — сбрасывать его со счетов, освобождать от подозрений нельзя.
И еще…
Слушая Вохмянина, Пафнутьев все тверже убеждался, что перед ним человек сильный, страстный, человек не прощающий обид и не желающий ни от кого прощений. Он поступит так, как считает нужным, и ничто его не остановит — ни страх наказания, ни чье-либо мнение, ни риск быть разоблаченным. Вохмянин через многое прошел и, похоже, через многое готов пройти. У него есть своя система ценностей, она наверняка не во всем совпадает с правовой, но он от нее не отступит.
— Вы единственный телохранитель у Объячева?
— Нет. Нас пятеро. Но в этом доме я один. Другие — для конторы, для машины, для встреч и поездок… Конечно, я чувствовал напряг в доме, напряг был постоянно. Иногда он ослабевал, иногда сгущался так, что все часами сидели, запершись по своим комнатам. Но чтобы до такой степени… Этого я не предполагал. Или возникли какие-то обстоятельства, мне не известные, или у кого-то кончились силы.
— Или нашлись силы?
— Это одно и то же. — Вохмянин махнул тяжелой красноватой ладонью. — Когда кончаются силы, вести себя подобающим образом… Человек становится способным на многое. На убийство, в том числе.
Ни фига себе, изумленно подумал Пафнутьев. Этот человек далеко не дурак, похоже, он всех обитателей дома видит насквозь. Если конечно, сейчас говорил не о самом себе. Уж больно тонкие выводы делал о человеческой натуре, для телохранителя слишком уж тонкие. О себе, ох, о себе говорил Вохмянин столь прочувствованные слова.
Войти к Юшковой Пафнутьев не успел — едва Вохмянин подвел его к двери, едва вознамерился постучать, Пафнутьева окликнул Андрей.
— Павел Николаевич! Есть разговор.
Пафнутьев оглянулся на Андрея, торопливо поднимающегося по винтовой лестнице.
— Я позже сам зайду к ней, — сказал он Вохмянину. — Где я вас найду?
— Внизу. В каминном зале.
— Договорились. — И Пафнутьев пошел навстречу Андрею. — Есть что-то новенькое?
— Докладываю обстановку… Шаланда уехал. Опера своего оставил, а сам слинял. Обещал прислать команду — вдвоем обыскать этот дом невозможно.
— Похоже на то.
— Еще пришлет машину за трупом.
