— Хватит меня донимать, я же сказал, бери что хочешь, — устало отозвался Николай.
Нинель склонилась над нижним ящиком, выдвинула его и стала там что-то шурудить. Она стояла в позе прачки, и из узеньких ее плавок вываливалось наружу все, что должно было быть скрыто от постороннего глаза.
Николай отвернулся. Через минуту Нинель окликнула его.
— Ну, как тебе, дорогой? — торжествующим голосом вопросила она и посмотрела на Николая взглядом, полным ликующего превосходства.
Она стояла в лакированных, изящных туфельках из крокодиловой кожи, слегка отставив одну ногу и положив руку на талию, голову она несколько запрокинула и держала ее как бы с некоторым вызовом. На ней было платье от Пьера Кардена — одно из двух, что привезла когда-то с собой Ксения из Парижа. Другое подобное, только иного цвета и без блесток, было оставлено на базе «Работник социалистической культуры».
В этот момент Нинель очень походила на свою сестру — у нее был такой же слегка вздернутый носик, маленькие пухлые губки и ямочки на щеках, похожая прическа чуть более темных, но тоже льняных волос, и даже косметику она накладывала как Ксения — неброско и умеренно. Вот только глаза у них были разные. Нет, не по цвету, а по выражению. У Нинель — шаловливые, с налетом ветрености, а у Ксении — задумчивые умные, «как у собаки» — так, смеясь, отзывалась о них сама Ксения.
Николай застонал и откинулся на спинку дивана — ему на мгновение показалось, будто он видит перед собой Ксению.
Нинель истолковала его поведение по своему, она подошла к Николаю, положила ему руки на плечи и, зажмурив глаза, медленно стала приближаться своими губами к его лицу. Дыхание ее стало частым и прерывистым.
— Что ты делала в Кудряшах на базе отдыха с Федотовым три года назад? — вдруг спросил ее Николай.
Нинель отпрянула от него и широко распахнула глаза, которые заметались, словно две попавшие в сачок бабочки.
— Кто тебе сказал эту чушь? — отстраненно спросила она, быстро овладев собой.
— Ты убила его?! — вскочив и схватив Нинель за руку, вскричал Николай.
— Ты с ума сошел! Отпусти меня, мне больно! — запричитала Нинель, скорчив плаксивую гримасу.
— Это ты убила его, ты! Отвечай, стерва! — зверея, заорал Николай.
Он дернул Нинель на себя, и она упала на диван. Потом быстро поползла по нему на четвереньках, затравленно оглядываясь и путаясь в длинном платье, неуклюже перевалилась через подлокотник и все так же на четвереньках, только теперь гораздо проворнее, словно за ней гналась свора разъяренных псов, проползла к стене комнаты и забилась там в самый дальний угол. Она поджала под себя ноги, положила руки на колени и уткнулась в них подбородком, вжав голову в плечи.
