Свежий, тронутый морозцем, воздух бодрил, радовал, дарил ощущение легкости и невесомости. За целое лето и всю уходящую осень этот наступающий день был первым выходным, который Осокиной выделил колхозный бригадир Иван Данилович Афанасьев. Клава давно забыла, что такое отдых. Словно заведённая, выходила она по наряду в дождь, зной, холод, ветер, выполняла норму, что намечал ей Афанасьев. Девушка отвозила на телеге, в которую была запряжена лошадь, фляги с молоком от скотного двора на молокоприёмный пункт. Ну, а когда приказывали, когда надо было, то и пахала, и сеяла, и косила, и сушила, и убирала, теряя счёт часам; работала до боли в руках, до легкого кружения в голове то ли от усталости, то ли от голода, а, может, от того и другого вместе.
Не было даже мысли, чтобы взять да бросить то, что ей поручили, или не сделать норму. На фронте воевали три её родных брата, им было там тяжелее, чем тем, кто остался в Чурове. Так думала Клава. И разве могла она подвести хоть в чём-то родных братьев?
Нет, не могла.
Деревня ещё спала, лишь кое-где светились в окнах слабые огоньки.
Клава шла ходко, шаги её гулко отзывались в тишине.
Она всё не могла налюбоваться неожиданным нежным инеем.
Проходя по деревянному мосту, девушка заметила, как восходил пар от речки, где темнел глубокий омут, где так любили в жаркий день искупаться и дети, и взрослые. И она прибегала сюда с радостным желанием быстрее броситься в освежающий поток голубой речки Метелицы.
Внизу на берегу виднелся утоптанный пятачок — любимое место деревенской молодёжи. Уже давно никто тут не собирался. Клава, улыбнувшись, вдруг вспомнила, как однажды она увязалась на пятачок за старшим братом Иваном. Ребята и девчата играли в садовника. Каждый придумывал себе какое-нибудь название цветка, и на это название откликался, когда ведущий-садовник спрашивал про цветок.
В ту игру ведущим был Алёшка Окунев, быстроглазый улыбчивый паренёк с их деревенского края. Когда он проговорил: «Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме розы», то Кланя, шустро выскочив из-за спины брата, звонко крикнула: «Я — роза!».
Все посмотрели на неё и засмеялись, а Алексей растерялся, не зная что делать. Он, по правилам игры, должен был объясниться в любви к «Розе», а тут девчушка явилась. Но он всё же повернулся к ней, сделал несколько шагов.
— Ишь, прыткая какая! От горшка два вершка, — Алёшка по-доброму улыбнулся, — а уже и целая «Роза»! Кто это тебя сюда привёл?
