— У тебя сейчас в голове плохой помощник. Оставь все и иди в лес, лес поможет.
Я прекратил стрельбу и недоверчиво оглянулся:
— Да-а…? Ты так думаешь…?
Волк по своему обыкновению промолчал — он не любил лишних слов. То, что должно было быть сказано, уже прозвучало, и не было смысла еще раз это повторять.
Я призадумался. В том, что говорил мне волк, всегда был смысл, я в этом уже убедился и даже привык полагаться на его житейскую, веками проверенную, мудрость. И как бы странно не звучала сейчас эта его фраза, в ней, наверняка, скрывалось именно то, что мне сейчас было так необходимо. Серый каким-то образом иногда понимал меня лучше, чем я сам себя. А часто мне казалось, что он просто угадывает мои мысли, но это было не так: ни я, ни он не могли читать мысли друг друга. Я это пытался проделывать много раз, мне так хотелось увидеть мир глазами лесного волка, но увы, из этих затей я не получал ничего, кроме головной боли. Единственное, что мы могли с ним делать — так это мысленно, без всяких помех общаться. Не знаю, как бы это объяснила наука, но это был факт и факт уникальный, поэтому соваться к какой-либо науке я ни в коем случае не собирался.
Я вздохнул, вытер пот с лица, собрал болты, аккуратно сложил в футляр арбалет:
— Хорошо, раз ты так говоришь. Ты пойдешь со мной?
В ответ — молчаливое согласие.
Через двадцать минут налегке мы уже шагали по осеннему лесу. Разноцветные листья шуршали под ногами, свежий воздух пьянил, тишина и спокойствие обступили меня. В воздухе был разлит аромат прелых листьев, грибов и еще чего-то непередаваемого, что чувствовалось только здесь, в лесу.
— Господи, хорошо-то как, а Серый? Надо мне почаще вот так ходить по лесу, грибы пособирать, что ли? А то все кручусь, кручусь, то одно, то другое. А здесь, в двух шагах от дома так хорошо и так спокойно.
Волк по обыкновению промолчал, и хотя я его практически не видел, только изредка то здесь, то там, мелькала мохнатая тень, я все время чувствовал, что он рядом.
Трехчасовая прогулка по лесу вернула мне спокойствие и душевное равновесие. Вернувшись под вечер домой, я разжег печь и завалился на диван. Ничего не хотелось больше делать, а только лежать, смотреть на огонь и слушать, как в тишине потрескивают поленья. Серый свернулся рядом на ковре. Мир и покой царили у меня в душе, никогда еще я не чувствовал в себе такой умиротворенности. Единственное о чем я сейчас жалел, так это о том, что все-таки не установил здесь настоящий камин. Но ничего, я дал себе слово, что обязательно потом вместо печи сложу своими собственными руками большой камин, и долгими зимними вечерами мы с Серым вот так вдвоем будем лежать у камина и слушать, как за порогом завывает зимняя вьюга. А еще хорошо в это время держать в руке пузатый бокал с капелькой старого коньяка и смаковать его маленькими глоточками или нет, лучше бокал старого, немного подогретого портвейна, а в другой руке держать хорошо обкуренную вересковую трубку и мечтать о чем-то таком, таком… И не успел я придумать точно, о чем же таком хотел мечтать, как уснул.
