«Пушечное мясо» - знакомые слова всплыли в сознании, отстранившемся вдруг от происходящего. Забавно, что это сочетание придумали сами французы. Мясо для пушек, которое швыряют на растерзание огню и стали, как высыпают в воду прикормку для рыб. У войны бесконечный аппетит, она может сожрать столько пушечного мяса, сколько ей предложат. Большими широкими ломтями, под соусом из запекшейся крови и сырой фландрийской земли.
Посмотрим, сколько удастся ей сожрать мертвого мяса. Мертвого упрямого мяса, которое лезет вперед, точно безумное, неразмышляющего, нечувствующего, бездумного, яростного, окровавленного…
Что-то с силой ударилось о его правый наплечник и Дирк, помотав головой, заставил себя вынырнуть из звенящего водоворота собственных мыслей. Иногда на него находило что-то подобное. В гуще боя, когда вокруг все взрывается, рвется на части, кричит и стонет, защитный механизм рассудка, все еще не научившийся отключаться со смертью тела, иногда брал вверх, уводя его мысль куда-то вдаль от кипящей земли и запаха сгоревшего пороха. Дирк подумал, что в него ударила очередная пуля, но это был Карл-Йохан, хлопнувший его по плечу, чтоб привлечь внимание.
- Плохо дело! – крикнул заместитель командира, немного отстав, чтоб оказаться рядом с Дирком, - У лягушатников больше пулеметов, чем медяков у уличной шлюхи!
Грохот стали почти заглушал его слова, Дирку пришлось напрячь слух, чтобы разобрать хоть что-то. Окружающий мир, в котором всего несколько минут занялся рассвет, стал темен, как в сумерках. На самом деле они шли в огромном облаке земляной пыли, поднятой пулями и собственными ногами.
- Мейстер обещал пушки!
- Я не слышу пушек!
- Услышите! – пообещал Дирк, - Надо тащиться вперед во весь дух! Остановимся – все. Амба! Только вперед!
А потом где-то далеко за их спинами несколько раз что-то гулко хлопнуло. И в глубине французских позиций вдруг поднялись серые, медленно тающие в воздухе, причудливые цветы, высокие и шипастые. Потом пришел грохот разрывов. Или грохот возник раньше? В звенящем и скрежещущем аду все звуки смешались в беспорядке, утратив свою суть. Здесь, под шквальным огнем, у звуков не было причины, как не было их и у всего остального. Просто вокруг них что-то происходило, вертелась мешанина цветов, запахов, звуков и чувств. Даже само время тут текло иначе.
Пулеметы на миг замолчали, дав мертвецам небольшую передышку. Всего несколько секунд, которых хватило полуоглохшему Дирку, чтобы окинуть взглядом боевой порядок взвода и убедиться, что все на своих местах. До траншей оставалось не меньше пятисот метров, самых трудных, способных сожрать за пару минут не роту, а несколько полнокровных полков. Дирк видел, как это бывает.
