перерезал пуповину.
На закате облака выстроились в плотное кольцо вдоль всех четырех горизонтов, в нем читались силуэты птиц, людей и животных. Фигуры плавно перетекали одна в другую, садились на корабли и плыли вокруг света. Солнце величаво садилось, небо темнело, облака из белых стали лиловыми и превратились в стену.
Ангел весь вечер не покидал башни и не увидел знамения. Он стоял между ложем Евы и колыбелью маленькой девочки, что лицом была вся в отца, от того и имя ей – Ангелика.
Ночью Гевилу явился грозный Ангел Иегудил, велел прощаться, оставив на сборы три дня.
Было утро. Ева ничего не знала, но уже догадывалась. Они лежали на крыше башни, девочка – на груди у матери, и смотрели, как ласточки и стрижи стремительно проносятся по границе небес. Пели. Еве казалось, что лежат они глубоко под водой и каждый звук заключен в отдельный пузырек воздуха. Пузырьки поднимались вверх, путались и когда, наконец, лопались, песня не складывалась и мелодия терялась.
Иегудил сказал: Ты должен знать, что на Земле, как и на Небе, за любовь нет наказания.
Твоя вина в том, что:
Ты молился корыстно, Ты притронулся к заветной воде, Ты имел связь с чадом, которое благословил, то есть, по сути, с духовной дочерью.
Она будет осуждена? – спросил Гевил.
Нет, – сказал Иегудил.
Гевил по чину поклонился. Иегудил сложил ла дони крестом в знак того, что по-братски сострадает ему.
Ангел лежал, обнимая жену и дочь, и думал:
Я зарыл в эту землю все мои таланты, и вот две женщины – мой урожай.
В дверь громко постучали, Ева тревожно взглянула на мужа.
Успокойся, – сказал Гевил, – у нас еще три дня, это какой-нибудь зверь пришел лечиться.
На крыльце стояла старуха. Ангел остался в дверях и расправил, закрывая вход, крылья. Он догадывался, кто хочет говорить с ним.
Старуха потёрла губу уголком платка и, опершись на клюку, быстро зашептала по-арамейски:
Просили передать: поклонись Светоносцу, первому из вас, и тебе не только оставят эту жену, но и дадут возможность стать отцом целого народа славных исполинов, которые унаследуют мир.
Гевил улыбнулся, помолчал, потом сказал на ангельском языке:
В наказание за грехи я готов до трубного гласа сидеть в яме, полной гнилых червей, но никогда не пойду против Господа, сотворившего Небо и Землю.
И добавил волшебное слово: Аминь.
Старуха пыталась было закрыть уши, но слово уже влетело в нее и жгло изнутри. Из носа старухи пошел пар, потекла зловонная жижа.
Гевил запер дверь и поднялся к жене.
