Будучи уверенной в том, что произойдет, я повиновалась, ожидая изменений в климате. Смены холода улицы на тепло дома. Вместо этого я почувствовала лучи солнца на лице и теплый ветерок. Мы все еще находились снаружи.
Открыв глаза, я думала, что увижу все тот же сад. Оглядевшись, мне пришлось схватиться за Генри, дабы не упасть на колени. Мы стояли посреди Централ-парка в летний день, точно как в моих снах. Только на сей раз парк оказался пустой. Мамы нигде не было.
— Генри? — позвала я с сомнением в голосе. Поблизости шумело озерцо, издалека доносились нотки знакомой песни, но мы были одни. — Что мы делаем в Нью-Йорке?
— Мы не в Нью-Йорке, — все так же задумчиво ответил он. Я подошла ближе к нему, одновременно боясь и восхищаясь этим место. — Это твоя жизнь после смерти.
Я уставилась на него. Ушло пару секунд, прежде чем мой мозг обработал его слова.
— Ты хочешь сказать, это… мы…
— Это твой угол Подземного мира, — он поднял бровь, увидев мое выражение. — Не волнуйся, это временно. Я хотел, чтобы ты его увидела.
Я оглядывалась с бешеными глазами, надеясь, что сейчас здесь появится мама, но этого не случилось.
— Зачем?
— Я хотел, чтобы ты его увидела и поняла… — Генри замолчал, но ему и не нужно было продолжать, чтобы до меня дошел смысл. Он хотел показать, куда я попаду после смерти. Желудок связало в узел, и я сердито взглянула на безобидный участок травы. Значит, на самом деле он давно отчаялся…
Но Генри продолжил говорить, потупив взгляд в землю:
— Я показываю тебе это, чтобы у тебя уже имелся опыт к моменту, когда ты пройдешь испытания, — ложь, но я постаралась в нее поверить. — Как только ты станешь бессмертной и окажешься здесь, Преисподняя примет форму, какой ее видит человеческий глаз, — прошло пару секунд, и он тихо добавил, — я также хотел, чтобы ты была спокойна, если совет вынесет приговор не в твою пользу.
В мою пользу, не в его. Не в нашу.
Я развернулась к нему лицом.
— Почему ты разрешаешь им топтаться по себе? Совету, своей семье, кем бы они ни были… если думаешь, что я подхожу на роль королевы, так почему не скажешь им прикрыть варежки и смириться с твоим выбором?
Лицо Генри ничего не выражало.
— Я не всесилен, — он осторожно шагнул ко мне. Я не отпрянула. — Совет принимает такие решения, не я.
— Но ты мог хотя бы попытаться! Лично я не заметила никаких активных действий с твоей стороны, — рявкнула я. Генри вздрогнул, но я продолжала давить: — Разве ты не член совета?
