— А я тебе платил! — крикнул Кот. — И кормил! Плохо тебе у меня было?
Иван усмехнулся:
— Так, может, поменяемся? Передайте мне ваши двести десятин и погните за меня спину так, как я на вас гнул, — он сжал свои сильные руки в кулаки и потряс ими в воздухе, — а я потружусь, как вы трудились…
Толпа захохотала.
— Меняйтесь!
— Меняйтесь! Он вам заплатит, — смеялись люди. — И накормит!
— Больно ты умен стал! — буркнул Кот.
— Не хочет меняться… — подмигнул Иван председателю митинга. — «Тебе хорошо жилось!» — говорит хозяин. Хорошо, да не больно! Вот у вас, гражданин Кот, сынок учится на агронома, а я и жениться не успел, столько работы было… Вы каждый год прикупали землю, а я что у вас заработал? Заработал за десять лет хоть на десятинку землицы? Или на хату? Или на свое хозяйство? Или хоть на черный день? У меня еще и грудь прострелена на фронте, сейчас уже не смогу работать, как у вас когда-то… Вот и я хочу, чтобы помещичью и кулацкую землю поделили между безземельными. Чтобы поделили, не дожидаясь, что скажет Учредительное собрание!
Его слова вызвали громкие возгласы: «Правильно! Правильно!»
К крыльцу протолкался церковный староста.
— Можно вопрос? — И продолжал на ходу: — Тут докладчик рассказывал нам, будто человека сотворил не бог, и свет сотворил не бог, да и самого бога нет… — Молодой человек с красным бантом встал в ожидании, пока староста закончит вопрос. — Все вроде знает этот оратель. Так вот пусть он мне скажет, почему кизяк у коровы или, скажем, у вола не такой, как у овцы?
По толпе пробежал смешок.
— Лука Нестерович придумает…
Молодой человек развел руками:
— К сожалению, не могу удовлетворить вашу любознательность…
— А-а, не можешь! — причмокнул языком церковный староста, переходя с вежливого «вы» на «ты», и крикнул: — Не знаешь?! Как же ты смеешь говорить нам про бога, когда сам и в дерьме не разбираешься?! А?
Сходка ответила взрывом хохота.
Церковный староста хитро озирался, поглядывая то на докладчика, то на попа, который одобрительно кивал головой. Докладчик смеялся вместе с остальными, и смех быстро утих.
Ивась смотрел на агитатора широко раскрытыми глазами, не представляя, как человек может не потерять самообладания от такого неожиданного и коварного удара.
Когда воцарилась тишина, докладчик перестал смеяться и сочувственно посмотрел на оппонента.
— Как же вам не стыдно? — проговорил он. — Церковный староста, а смешали бога с дерьмом!.. Будет вам от священника!
Раздался новый взрыв хохота, а докладчик продолжал уже другим тоном:
