В своих действиях за 3,5 месяца после смерти Сталина Берия, в действительности, как это о нем говорили на июльском пленуме, «раскрылся с иной стороны», но все-таки это был тот самый Берия, о котором совершенно справедливо говорит Пихоя Р.Г., что «он не был ни лучше, ни хуже других руководителей государственной машины Советского Союза того периода времени».
Берия выделялся из остальных своим организаторским талантом и способностями руководителя, мыслящего и действующего подчас самостоятельно.
Подтверждением этому могут быть те инициативы, которые он внес на рассмотрение и часть из которых успел реализовать. Так, он первым взялся за пересмотр сфабрикованных дел и расследования обстоятельств гибели некоторых видных деятелей Советского государства. Причем впервые при разбирательстве этих дел упоминалось имя И. В. Сталина и шла речь о полной реабилитации незаконно осужденных, что является знаковым показателем. Но подталкивали его к этим действиям не желание действительного исправления политической системы, а, скорее всего, стремление сохранения собственной жизни, если учитывать тот факт, что в последние месяцы жизни Сталин намеревался провести крупномасштабную ротацию ближнего окружения, и стремление к собственной единоличной власти. Но, подводя фактический итог его работы за 3 месяца после смерти Сталина, отметим: Берия начал процесс разрушения системы ГУЛАГа и инициировал крупную амнистию.
Оценка результатов этих действий существует самая разнообразная, но факт остается фактом: оба раза, когда Берия возглавлял НКВД:
– МВД проводились, хоть и частичные, но освобождения людей, а система ГУЛАГа, как уже говорилось ранее, в результате решений, принятых Берией в 1953 году, практически была разрушена;
– пользуясь безынициативностью и робостью членов Политбюро, Берия активно вносил предложения по острейшим внутренним проблемам и международным вопросам, в том числе в области национальной политики в СССР, ранее всецело входившей в сферу деятельности партии, и по проблемам строительства социализма в государствах Восточной Европы, в которых, по его мнению, курс на интенсивное строительство социализма был взят ошибочно и необходимо его если не полное свертывание, то по крайней мере значительное снижение темпов строительства системы, с большим учетом и вниманием относясь к местной национальной специфике. Он даже пытался вести самостоятельные внешнеполитические акции, направленные на нормализацию отношений со странами, которые в силу особенных обстоятельств оказались в числе врагов нашего государства. Но та поспешность, с которой он взялся за претворение в жизнь своей программы, и его ставка на Маленкова и Совет министров в противовес заскорузлой партийной номенклатуре его погубили.
