– У тебя здорово получается, – похвалила я Дункана, показав на деталировку листьев. – Все потому, что ты здесь так долго?
– Не-а. Живопись – мое давнее хобби. Я рисовал еще до того, как сюда угодил. Правда, свои первые паршивые натюрморты я просто ненавижу. – Дункан помолчал, уставившись на папоротник. – Я бы на все пошел ради абстрактной картины или пейзажа. Мне до смерти хочется написать небо. Впрочем, о чем это я? Пока я жил в Манхэттене, я редко выбирался на природу. Считал, что пленэр мне неинтересен и я приберегу свой талант изображать закаты в Аризоне на более поздний срок.
– Значит, ты жил в Манхэттене? Ого! Круто.
– Ага, – согласился Дункан. – А еще людно, шумно и пестро. Я суету терпеть не мог. А теперь я бы все отдал, чтобы туда попасть. Вот куда стоит отправиться тебе и твоему романтичному парню.
– Мы всегда мечтали поехать в Рим, – призналась я.
Дункан презрительно фыркнул:
– В Рим! Зачем мучиться с языковым барьером, когда любые сокровища можно получить в Штатах? Вы бы сняли квартирку, на которую ты бы зарабатывала на двух работах и параллельно слушала бы самые разные курсы, а он бы зависал со своими безработными приятелями-художниками в Бушвике. Возвращались бы к себе поздно вечерком, чтобы поесть корейские блюда с чокнутыми соседями, а потом любили бы друг друга на брошенном на пол матрасе. А на следующий день это повторялось бы снова. – Дункан взялся за свое полотно и пробормотал: – Неплохая жизнь.
– Очень даже неплохая, – согласилась я, невольно улыбаясь.
Однако моя улыбка погасла, а сердце больно сжалось при мысли о будущем с Адрианом. То, что сейчас описал Дункан, было ничем не хуже «планов побега», которые мы порой строили с Адрианом… а на данный момент вариант Дункана оставался столь же недостижимым, как и остальные.
– Дункан… а ты правда пошел бы на что угодно, лишь бы увидеть Манхэттен?
– Прекрати, – потребовал он.
– Что прекратить?
– Сама знаешь. Это просто оборот речи.
– Угу, – кивнула я. – Но если бы нашелся способ отсюда выбраться и…
– Его нет, – бесцеремонно прервал он меня. – Ты не первая предлагаешь мне идею побега. И ты не последняя, Сидни. И если я смогу, то не допущу, чтобы тебя бросили в одиночку из-за очередной глупости. И повторяю, Сидни, даже не думай.
Я погрузилась в размышления. За год, проведенный в этих стенах, Дункан, наверное, не раз видел, как другие пытаются отсюда вырваться, – и, судя по его реакции, все бедолаги потерпели неудачу. Я уже спрашивала Дункана о том, где находится выход из здания, – но, как и я, он не мог ничего выяснить. Значит, мне нужно сменить тактику и поискать другие сведения, чтобы в конечном итоге мы могли очутиться на свободе.
