«Я люблю вас, так люблю, так люблю, вы даже не представляете себе, как я вас люблю!» – мысленно проговаривал он. Но только мысленно. Когда предоставлялась возможность сказать детям и супруге о своих чувствах, он почему-то молчал. Возможно, сказывалась многолетняя привычка сдерживать свои чувства и эмоции. Долгими ночами Сергей сочинял «письма», которые собирался написать своим детям и жене. Но как он ни старался рассказать о своей любви, получалась какая-то ересь. На бумаге Ефимов не мог выразить и десятой доли своих чувств.
А ему хотелось объяснить близким ещё и то, что в армию он пошел не из-за своей прихоти, а прежде всего для них. Все причины возвращения старшего прапорщика Ефимова в Вооружённые силы РФ не стоили того, чтобы он пожертвовал временем, проведённым в кругу семьи. Но постепенно все эти причины превратились в неотвратимую неизбежность. Последней каплей стало то, что незадолго до окончательного решения вернуться в Вооруженные силы Сергей заболел, заболел тяжело, на грани потери трудоспособности. И он испугался. Испугался не за себя, за семью. Что, если он не сможет работать? Что тогда? Он сумел поправиться, но уверенности в том, что подобное не повторится, не было. Возвращение же в армию обеспечивало семье государственную поддержку в случае его смерти или болезни. Увы, выигрывая в одном, он проиграл в другом – с каждым годом Сергей неизбежно удалялся от семьи. Редко бывая дома, он всё меньше и меньше принимал участие в семейных делах. Общение с детьми обычно сводилось к нескольким дежурным словам, сказанным друг другу перед сном. Осознание того, что он всё сильнее от них отдаляется, давило стотонным грузом. Но что он мог поделать? Современная действительность с её постоянной нехваткой времени и здесь накладывала свой отпечаток.
Вот и в этот день с самого утра Ефимов мечтал о том, как он соберёт всех за одним столом и наконец-то скажет им всё-всё. Представляя себе этот момент, он ощущал подкатывающий к горлу комок.
«Когда-нибудь я должен им сказать. Пусть они не думают, что я… зациклился на своей службе. Что служба превыше всего. Пусть знают…»
Поток его мыслей прервал голос ротного:
– Первая, вторая, третья группы – два часа на сборы.
– Чёрт, мы же только вчера пришли! – Ефимов негромко выругался, слез со шконки, сунул ноги в тапочки и вышел под яркие лучи солнца.
– Борисыч! – окликнул он ротного. – Куда, что, зачем?
– Полчаса назад, – ротный понизил голос до шёпота, – появилась информация о выдвижении в направлении Донецка большой танковой колонны. Если они дойдут, фронт ополченцев может расползтись по швам. Он и так на ладан дышит. У нас задача остановить колонну.
