— Сейчас очень непростое время, — говорит он. — Для всех нас.
— Да, — соглашаюсь я благодарно. — Да, непростое.
Лунный свет ненадолго освещает его, и я вижу шрам на его лице. В моей голове возникает непрошеная мысль: мне ужасно любопытно, каким будет этот шрам на ощупь. Задумавшись, я словно ощущаю кончиками пальцев другую текстуру там, где растянутая кожа тонкая и гладкая. Я чувствую внезапный прилив желания — он так некстати, что его неправильность заставляет меня задохнуться. Вокруг нас сотней тихих голосов поют ручьи.
— Мое имя Гюнтер Леманн. Но вы можете называть меня Гюнтер, — говорит он.
Как будто мы еще будем разговаривать. «Но мы не будем», — убеждаю я себя. Этого больше не повторится.
Я знаю, он ожидает, что я скажу ему свое имя. Но я и так уже слишком многое выдала.
— Я должна идти, — говорю я ему.
— Да. Конечно, — отвечает он.
Я оставляю его и его сигарету там, под моими яблонями. Чувствую на себе его взгляд, пока пересекаю дорогу, которая сияет в лунном свете, словно река. Мое тело кажется неуклюжим, непривычным, как будто его неправильно соединили. Миновав ворота, я рада оказаться в знакомом сумраке своего дома.
* * *
Сижу на кухне и жду Бланш. Свет не включаю, просто сижу и жду. По комнате скользит лунный свет. В его холодной белизне обычные вещи выглядят по-другому, словно они ненастоящие.
Некоторое время спустя я слышу медленные мужские шаги, пересекающие дорогу, идущие за угол к воротам Ле Винерс. Интересно, о чем он думал все это время, пока курил в моем залитом лунным светом саду.
Наконец, слышу в переулке машину. Слышу, как Бланш весело желает спокойной ночи, как хлопает дверца автомобиля. Бланш тихо входит в дом, снимает у двери свои туфли, аккуратно ставит их. Она не видит меня.
— Бланш.
Она вздрагивает и оборачивается. Она словно боится, что я ее ударю, хотя я никогда раньше ничего подобного не делала.
Включаю свет. Она жмурится от того, что внезапно вокруг стало так ярко.
— Тебе не следовало уходить, поскольку я тебе не разрешала, — говорю я. — Ты поступила неправильно.
Она кивает. Молчит. У нее озадаченный вид. Все пошло не так, как она ожидала.
— Понравились танцы? — спрашиваю я.
— Вполне, — осторожно отвечает она. Чувствую исходящий от нее запах вина и смутный аромат французских сигарет. Ее жесты несвязные, рваные, глаза блестят слишком ярко. Ее губы и зубы окрашены темным шелковичным цветом от выпитого вина. — Это было немного забавно — разговаривать с немцами.
