Ирма.
Тиа.
— Бляха муха-а-а! — орал Котик. — Витязь, очнись, бей! Не останавливайся-я-я!
Эльф тяжело мотнул головой, плеская золотом волос. Сжал ладонь на рукояти, с силой выдернул меч и снова тяжко ударил, разрубая тело прекрасной эльфийки. И с оторопью увидел, как дивный морок рассыпается, разбегается сотней мерзких черных косматых пауков.
Он вдохнул еще спертого, смрадного московского воздуха и низким, дрожащим от гнева и боли голосом запел, выдыхая нужные ноты. Ноты, противостоящие тьме, убирающие искажение, возвышающие дух. И само солнце пришло на помощь и залило огромный холл косыми лучами, высветив детали — тающих противников, клочья плоти, мятый темный силуэт поверженного, разметанного жениха Цемры на пыльном полу, жгуты и скрутки паутины, скелеты пожранных людей и тела тех, кого паучиха приготовила на свадебный пир…
— Ты пожалеешь, — доносилось отовсюду, вибрировало в висках эльфа, мешало петь, — ты пожалеешь, ты пожалеешь, ты пожалеешь…
В глазах вставала тьма, пусть на краткий миг, но вставала. На запястье лопались драгоценные обереги, завязанные на шнурок в разное время мудрейшими из эльфов, созданные для него теми, кто верил в его цели; обереги света и искреннейшей любви, преданности, надежды. Бриллианты, изумруды и сиятельные сапфиры, несшие высшую духовную суть, отдавали свои силы и гибли, рассыпаясь песком. Серебряный кинжал, вбитый в сгусток тьмы, истлел и распался клочьями.
Кольчуга, заляпанная зеленоватым ядом, дымилась на витязе, но он не останавливался более.
Цемра шныряла вокруг, не забывая о двергах и Котике, и не давала снова остановить себя. Это было древнее чудовище, перворожденная женская суть, созданная не двуединой, а единственной — и потому вечно ненасытной, вечно ищущей идеального партнера.
Идеальный партнер теперь валялся изломанной, сплющенной куклой на полу, а Цемра, преображаясь в темную энергию, атаковала.
И настал миг, когда ни дверги, ни Котик не сообразили, что же произошло — пелена мрака широким крылом легла на измученного витязя, охватила его; Тайтингиль вскрикнул — как кричат от сильнейшей боли, и в единый миг, намертво вцепившись в противника руками, выпал вместе с дымным силуэтом паучихи из окна, выронив меч.
Словно тренькнула, разрываясь, толстая гитарная струна.
Все на этаже преобразилось.
Только что здесь было логово чудовища, чуть ли не тронный зал старинного замка; но лопнули тенета магии Королевы Хаоса, делавшей этот этаж недостройки незримым, и реальность проступила сквозь волшебную пелену.
