— Хрущев ополоумел! — выругался Каганович. — Выжил из ума! Мы все с приветом, но не до такой степени! Что ему дался Сталин? Сталин умер, нет больше Сталина! А он — Сталин, Сталин! И туда Сталина, и сюда!
— Дешевая популярность, — определил Молотов. — Но популярность теперь у Хрущева есть. Долез, свинопас!
— Мы-то с тобой чего сидели, головой кивали?
Вячеслав Михайлович свысока посмотрел на собеседника.
— Возня со Сталиным была затеяна Берией. Берия дал отмашку Маленкову, и тот заговорил о сталинском культе. Ты вспомни, Лазарь, как начиналось. Берии это нужно было, чтобы себя обелить. Он после сталинских похорон песню о перегибах затянул, а теперь ее Хрущев исполнил, он герой.
— Как у него все ловко получилось! И главное — не боится!
— А чего бояться? Жуков любой его приказ выполнит. Сегодня за Хрущем сила.
Каганович недовольно заерзал на стуле.
— Ты, Лазарь, точно ребенок! — усмехнулся Вячеслав Михайлович.
— А доклад вышел ничего, с маслицем, — Лазарь Моисеевич пригладил усы. — Значит, надо Жукова переманивать?
— Не только Жукова, и Булганина, — облизнул сухие губы Вячеслав Михайлович. — Мало-помалу кулак соберем, как говорится: вода камень точит. После доклада, попомни мое слово, такая свистопляска начнется, — прищурился он. — На окраинах будут думать, что теперь все позволено, станут виноватых искать, обличать, и страна вразнос полетит. Представляешь, какой Никита Сергеевич талантливый человек, взял и одним махом всю государственность перечеркнул! Китайцы теперь его зауважают. Мао на Иосифа ставку делал, а тут такой великан выискался, Сталина за пояс заткнул!
— Не знаю, не знаю! — покачал головой Каганович.
— Посмотришь. Будем ждать, когда Никита обделается, тогда навалимся. Обрати внимание, что и обожаемый дружок Булганин от хрущевских указок подустал, а неустрашимому Жукову в Министерстве обороны тесно. Ты эти обстоятельства, Лазарь, учти. Вот как Серова нейтрализовать — вопрос.
Каганович вынул из нагрудного кармана узенькую расческу и, помогая ладонью, стал причесывать свои жесткие, совершенно не седые волосы. Когда Лазарь Моисеевич нервничал, то часто доставал расческу и начинал взад-вперед водить ею по затылку.
— Чванливый полководец почище Серова!
— Жукова с Серовым следует в одну упряжь сцепить, обоих дискредитировать. В Германии надо покопаться, там оба хозяйничали.
— За Серовым шлейф тянется, — согласился Молотов.
— А Жуков, что ль, в белых перчатках?
— Не в белых.
