— Ничем он от Сталина не отстал.
— Ничем. В Китае широко применяются излюбленные чекистские методы, например, метод лишения сна. Иногда до двух недель мучают без сна человека.
— Все под копирку! — вздохнул Булганин.
— Посол в Китае рассказывал, что людей часто пороли, подвешивали за кисти рук, устраивали вывих коленей и еще любили ядовитыми змеями пугать, тюремщики в камеру их запустить обещали. Змей китайцы больше всего на свете боятся.
— Жуть! — передернул плечами военный министр.
— Мао лично давал указания по пыткам: не следует, говорил, прекращать пытки слишком рано или слишком поздно. Если слишком рано прекращать, допрос не успеет развернуться, если же слишком поздно, ущерб, нанесенный жертве, окажется чересчур велик, надо делать все в свое время, и еще надо, чтобы жертвы оставались в хорошей форме, чтобы могли физически трудиться.
— Я бы давать в Китай современное оружие поостерегся, непонятно, чем эта дружба обернется! — высказался Николай Александрович. — Под руководством Мао Цзэдуна китайцы в фанатиков превратились. И с самолетами я б не спешил, и пушки со снарядами попридержал.
— Китай наш первый союзник, и какой бы товарищ Мао Цзэдун непредсказуемый ни был, он коммунист, а значит, нам вместе быть! С Китаем мы — стальной кулак!
— Согласен, согласен! — вздохнул Николай Александрович. — Но наш Егор, кажется, к Западу тяготел?
— От того и слетел! — насупился Хрущев.
— Одно пугает — китайцев-то чертова гибель!
— Коммунистов чертова гибель! — строго поправил Никита Сергеевич.
— И с бомбардировщиками творится херня, — возвращаясь к авиации, заметил Булганин. — Стратегического бомбардировщика нет. До Америки самолет долетит, бомбу сбросит, а назад как? Возвратиться домой не сможет, выходит, летчикам верная смерть. Пять лет бомбардировщик делали, а пока сделали, он уже устарел и дальность полета — говно!
— Ну как не можем сделать, не понимаю! — подскочил с места Хрущев. — Тогда красть надо!
— Ишь какой быстрый! Пойди, укради! Самолет не шапка. В прошлом году в районе Северной Монголии американец ё…нулся, так мы его по кусочкам собрали и Туполеву отдали.
— Туполев головастый, с лету схватывает. Когда он под арестом сидел, взглянув на модель, мог сказать, полетит самолет или нет!
— Ученых Сталин выдрессировал.
— Ученых! Он и нас, Коля, выдрессировал!
— А Васька там как?
— Снова закрыли. Нажрался в Барвихе и на чем свет стоит власть ругал.
— Я б за это не сажал.
— А что, по головке гладить? Сколько просидел, а ума не прибавилось! Я к нему и Светлану посылал — все пустое!
