— Да. Я немного переволновалась…
— Я не ослышался — ты сказала, что убила человека?
— Да. Я немного переволновалась… Да. О Боже мой… да.
— Пожалуйста, возьми себя в руки, слышишь, Эбби? Я хочу, чтобы ты взяла себя в руки и рассказала мне, что же произошло.
— Я не могу.
— Кого ты, по-твоему, убила? Грабителя?
— Нет.
— Ты вызвала ПОЛИЦИЮ?
— Нет. Я не могу.
— Почему? Эбби, с тобой все в порядке? У нас в доме нет оружия. Как ты могла убить кого-нибудь?
— Пожалуйста… пожалуйста, приезжай. Прямо сейчас. Пожалуйста.
Через полчаса Герберт Куки примчался к дому, выскочил из машины и обнял свою все еще дрожащую жену.
— Что же все-таки случилось? — настойчиво спросил он.
Она молча помотала головой, потом схватила его за руку, провела на заднее крыльцо и показала на мухобойку.
— Ну и что, мухобойка как мухобойка, — нетерпеливо сказал он. — Эбби, какая муха тебя укусила?
— Посмотри на нее повнимательнее, — попросила она, снова пускаясь в слезы.
— Перестань плакать. Перестань!
Придя к убеждению, что у жены нервное потрясение, он решил, что лучше во всем потакать ей, поднял мухобойку и внимательно рассмотрел ее. Он разглядывал ее долго, а потом прошептал:
— Боже мой!.. Это же черт знает что такое! — Потом, не поднимая глаз, сказал жене: — Эбби, дорогая, в верхнем ящике моего стола лежит увеличительное стекло. Принеси-ка его, пожалуйста.
Она зашла в дом и вернулась с лупой.
— Только не проси меня смотреть, — простонала она.
Герберт осторожно положил мухобойку на стол и поднес к ней лупу.
— Боже мой, — вновь прошептал он, — Боже всемогущий! Провалиться мне сквозь землю! Помимо всего прочего, это белый человек.
— А что это меняет?
— Ничего… совсем ничего. Только… Боже мой, Эбби, он всего полдюйма ростом. Превосходно сложен, удар не смял его, голова, волосы, черты лица… голый, в чем мать родила…
— Не надо больше. Я убила его. Разве этого мало?
— Возьми себя в руки, дорогая.
— Я думала, это муха. Я заметила его краем глаза. Заметила и сразу прихлопнула. Меня сейчас стошнит.
— Прекрати. Ты убила не человека. Не бывает людей ростом в полдюйма.
— Меня сейчас стошнит.
Она побежала в дом, а Герберт Куки принялся исследовать мухобойку дальше.
— Черт побери, — вполголоса проговорил он. — Самый настоящий человек. Пять пальцев, правильные черты лица, светлые волосы… красивая козявка. Представляю, чем ему показалась мухобойка… как стальной плитой прихлопнули. Помяли немножко…
Бледная, но теперь уже в большей степени владеющая собой, Эбигейл вернулась на крыльцо и сказала:
