— Что там, по другую сторону обруча, профессор?
— Не знаю.
— Вы говорите… Вы уже говорили это. Но ведь обруч — творение ваших рук.
— Строим же мы электрогенераторы. Разве мы знаем, как они работают? Мы получаем электроэнергию, но разве мы знаем, что это такое?
— Разве мы не знаем?
— Нет, не знаем.
— Ладно, но из Филадельфии приехали родители Силвермана. Они привезли с собой филадельфийского адвоката и около шестнадцати филадельфийских репортеров. Все они хотят знать, где мальчик, и готовы возбудить бог знает сколько судебных исков.
Хеплмейер вздохнул:
— Я тоже хотел бы знать, где он.
— Что же нам делать? — взмолился комиссар.
— Не знаю. Думаете, вам следует арестовать меня?
— Мне нужно выдвинуть обвинение. Преступная халатность, непреднамеренное убийство, похищение — что-то в этом роде… Я сам не знаю, что вам предъявить.
— Я не полицейский, — заметил Хеплмейер. — В любом случае, это помешает моей работе.
— Парень хоть жив?
— Не знаю.
— Профессор, попытайтесь мне объяснить, — спросил комиссар с некоторой долей раздражения. — Что находится по другую сторону обруча?
— Если смотреть сквозь обруч, то за ним располагается университет — это в прямом смысле. В другом смысле…
— Что?
— Другая часть пространства. Другая временная последовательность. Вечность. Может быть, Бруклин. Я даже не могу предположить.
— Ну уж не Бруклин. И даже не Аляска, иначе мальчик давно бы уже вернулся. Чертовски странно, что вы собрали эту штуку, а теперь не можете даже объяснить, как она действует.
— Это я могу объяснить, — извиняющимся тоном произнес Хеплмейер. — Она изгибает пространство.
— И это у нее получается?
— Может быть.
— У меня есть четверо полицейских, желающих пройти сквозь обруч, — добровольцы. Вы согласитесь?
— Нет.
— Почему?
— Пространство — странная вещь, а может быть, и не вещь вовсе, — ответил профессор с затруднением, с которым всегда сталкивается ученый, когда пытается сформулировать абстракцию так, чтобы эта формулировка удовлетворила неспециалиста. — Пространство — это не та область, в которой мы разбираемся.
— Но мы уже достигли Луны.
— Верно. И это довольно неуютное место. Представьте себе, что парень оказался на Луне.
— Неужели?
— Не знаю. Он мог оказаться и на Марсе. Или не долететь миллиона миль до Марса. Я бы не хотел подвергать такому риску еще и четверых полицейских.
В конце концов, с простодушной изобретательностью, а может, с изобретательностью живодеров, через обруч пропустили собаку. Она исчезла.
