«Они используют дружеское рукопожатие для того, чтобы красть у людей тепло, – размышлял Нат. – Каждое такое прикосновение позволяет им высасывать еще несколько калорий. Вот мерзавцы!»
Бесконечно множа подобные мелкие уловки, Горн и его приятели позволяли себе таким образом отсрочить новый поджог. Надо было видеть, как они целуют в щечку женщин, гладят по головке детей, похлопывают по плечу мужчин. В дело шли любые средства. И каждый раз жертва уходила в ледяном ознобе, так и не поняв, что же произошло. Нат видел, как после встречи с «серыми» люди тут же зябко поднимали воротники и плотнее заматывали шарфы. Никто не понимал, что их телесное тепло только что перетекло в холодную кровь Горна.
«Он обескровливает их, – думал Нат. – Опустошает, как вампир… Но его укусы не оставляют следов. Именно поэтому он в тысячу раз опаснее обычного кровососа. Его никак нельзя уличить в преступлении».
Однако внимательный взгляд юноши научился улавливать разоблачающие признаки в состоянии девушек, побывавших в постели Горна. Они бледнели и на глазах теряли краски. Естественные сочные оттенки их белокурых, рыжих или черных волос тускнели, красные, как вишни, губы становились блеклыми, едва розоватыми, и даже глаза как будто выцветали.
«У них развивается анемия, – понимал Нат. – Криопатия проникает в их тело. Жизненные процессы замедляются, кровь остывает… Каждый раз, когда Горн овладевает одной из них, они теряют еще немного тепла. Их просто замораживают заживо, но они об этом даже не подозревают».
Только Дорана никогда не использовала трюки, с которыми так ловко управлялись ее соотечественники.
«Я больше не хочу быть преступницей, – твердила она. – Лучше я буду страдать, чем прибегать к средствам, которыми пользуется Горн».
Нат уже знал о ней достаточно, чтобы понимать, насколько трудно дается ей выживание на таких условиях. Любая попытка согреться требовала больших усилий. Она могла пить чашками кипящий бульон и окунать руки в пламя костра – тепло никогда не задерживалось в ее крови надолго.
– Это потому что моя болезнь зашла слишком далеко, – печально шептала она. – Чтобы перестать мерзнуть, мне пришлось бы ежедневно купаться в пламени большого пожара. Сказать по правде, раньше я так и делала. О, я ни секунды не колебалась, сжигая целые города, просто чтобы согреться. Повсюду, где я проходила, позади оставались только пепелища. А видел бы ты меня, когда я прогуливалась в самом сердце огромных лесных пожаров! Ах, как же мне было хорошо…
