Пытаясь пробиться к ней, чтобы поговорить, Нат про себя отметил, что пожар заметно пошел серым гостям на пользу. Огонь словно вернул им естественные краски: серебряные волосы стали на вид обычными белокурыми, пепельно-серые губы приобрели розовый оттенок. Даже цвета их одежды немного изменились: черный стал больше походить на глубокий синий, а белый – на бледно-желтый.
«Это все от тепла, – подумал он. – Благотворный эффект от пожара. Напитавшись жаром огня, они могут маскироваться под людей».
Ухватив Анакату за локоть, он сильно встряхнул ее, рассчитывая вернуть к реальности, но получил в ответ только злобный взгляд.
– Чего тебе? – недовольно буркнула она. – Отстань от меня, я хочу поговорить с Горном. Может быть, он пройдет мимо нас… И если повезет, он обратит на меня внимание.
– Что ты несешь? – вспылил Нат. – И зачем тебе с ним разговаривать?
– О! Тебе не понять, – фыркнула Анаката, нетерпеливо поджимая губы. – Он так хорош собой! Как я хочу, чтобы он сделал мне ребенка… Я хочу почувствовать его внутри себя! Да, я решила, он станет отцом моего малыша…
И, энергично работая локтями, она стала пробиваться к тому месту, откуда ее кумира было лучше видно. Нат остался стоять столбом, онемев от чудовищности того, что он только что услышал.
Тем временем Горн, поднявшись на специально сколоченное возвышение, воздел руки, призывая толпу к молчанию. Он и вправду был очень хорош собой, но Нат-то знал, что скрывается за этим столь гармоничным обликом.
«Да очнись же! – хотел крикнуть он Анакате. – Это монстр! Он здесь для того, чтобы украсть наше тепло. Когда он выпустит тебя из объятий, ты уже превратишься в ледяную статую!»
– От всего сердца благодарю вас, – громко сказал Горн приятным, хорошо поставленным голосом, который чуть-чуть искажал трудноопределимый акцент. – Очень надеюсь, что в ближайшие дни мы сможем познакомиться с вами поближе. Мы с моими друзьями решили задержаться здесь еще немного, потому что ваш теплый прием очень нас тронул… И к тому же здесь такие очаровательные дамы!
Женская часть толпы разразилась ликующим визгом. Анаката раскраснелась от возбуждения, как будто Горн обращался лично к ней. Некоторые девушки-подростки даже распустили корсажи, выставив на всеобщее обозрение голые груди в надежде привлечь внимание удивительных гостей.
Нат стоял, ошеломленно взирая на то, как бесновались женщины. Привести их в чувство было невозможно, их словно околдовали!
Когда он уже поворачивался, чтобы уйти, у него мелькнуло ощущение, что взгляд Горна как будто задержался на нем дольше обычного. Неужели он что-то заподозрил?
