Действительно, через одно село, на берегу реки деревня – Михайловичи. Надо было перейти речку. Из леса как раз несколько мальчишек выгнали небольшое стадо коров. Тобиас пристроился, вернее, затерялся между животными и вместе с ними перешел речку вброд. Она была неглубокая, с мягким илистым дном.
Через небольшой лесок – деревня. Новые дома, в один ряд, все деревянные. Тобиас зашел в одну хату и обомлел. Прямо в передней комнате за столом сидел чешский солдат, что-то кушал. Винтовка стояла рядом. Солдат посмотрел на Тобиаса, что-то хотел сказать, но тут появилась из другой комнаты хозяйка и сразу обратилась к вошедшему: «Сынок, у меня еды больше нет, иди, если хочешь, к соседке».
Упрашивать Тобиаса долго не пришлось. Он выскочил из дома и быстро пошел вдоль по улице. А улица была, как и во многих белорусских селах, одна. На подходе к очевидному центру Тобиас увидел еще более невеселую для себя картину. Посреди улицы, на сложенных бревнах сидело довольно много людей, а перед ними стоял и что-то говорил чешский солдат. «Ну вот и все, – подумал Тобиас, – сзади чехи, спереди чехи, людей полно, наверное, мой «отпуск» навсегда закончился».
Выбирать было не из чего, и он буквально бегом понесся мимо собравшихся людей. Боковым зрением он увидел, что на солдате чешский солдатский френч и фуражка, а брюки были черные и заправлены в сапоги. Разбираться в форме одежды не было времени, Тобиас, собрав все свои силы, бросился к выходу из деревни. Он заметил, что солдат бросился за ним, и это еще больше подхлестнуло его. Кроме жизни ему терять было нечего. А она со временем становилась ему все дороже.
Забежав за бугор, Тобиас залег в заросший бурьяном кювет и затаился. Чех пронесся мимо, он потерял несколько минут на старте, потому слегка отстал. Минут через десять он, тяжело дыша, пошел обратно в деревню. Когда солдат приблизился к месту, где прятался Тобиас, тот увидел на головном уборе чеха вместо форменной кокарды красную ленту партизана. Тобиас выкатился из кювета на дорогу, сел и заплакал Затем они вместе пошли в село.
Тобиас плакал и говорил: «Возьмите меня с собой, я от вас больше не уйду, поймают теперь, точно убьют». Подошел второй чех, тот, которого Тобиас увидел в доме. «Ты прости, парень, но мы не можем взять тебя с собой, не имеем права, Мы идем на операцию», – сказали чехи-партизаны.
Тобиас подумал, что они врачи, раз идут на операцию, но у них были другие дела.
Чехи оставили Тобиаса у одного старика, который в Первую мировую был в плену у немцев и сносно говорил по-немецки. Два дня Тобиас пожил у него, но больше он ждать не мог. Близкая возможность свободы и одновременно близкая возможность вернуться в лагерь не давали ему успокаиваться, а двигали вперед. И он пошел дальше. Километра через два начиналось село Куритичи, большое, длинное, но до него Тобиас не дошел, сил не хватило. Он упал на окраине села и лежал рядом с дорогой, просто обессилевший от всего на него навалившегося.
