если следовать в ее понимании античной традиции ("искусство спора"). И не правы те, кто сейчас оправдывает свое молчание в тоталитарное время (это, правда, не относится к сталинским временам) только внешними условиями: тем самым они снимают с себя личную ответственность. Правда, я всегда говорил, что негодной является та система, в которой, чтобы оставаться просто порядочным человеком, надо быть героем. Но это — к слову, так как у нас есть еще в запасе "философское лукавство" и много других способов не молчать и…не попадаться, стараться, как мы говорили, "охмурить" наших "кураторов". Если, конечно, не принимаешь крутые решения, связанные с открытым разрывом: выходом из партии, выездом из страны и пр., что с известными оговорками, я всегда допускал (правда, не по отношению к себе) и соответственно отнесся, например, к действиям А. Зиновьева, хотя у меня было и много обиды на него. Но это уже — чисто личное, и я ведь не считаю себя непогрешимым. У меня много грехов, я много ошибался и был несправедлив, слишком ригористичен, может быть, к людям в молодости, так что сейчас можно и покаяться. Жизнь v меня была тяжелая с детства, которое перепахала война и связанные с ней лишения и недетские заботы (в 12 лет я начал работать, пропустив более года учебы). Она закаляла меня, но и делала самого ''тяжелым", хотя мои друзья и близкие не вполне согласны со мной в этом.
Н.Ш. Ваше руководство «Вопросами философии» было для журнала периодом историческим… В связи с чем Вы покинули пост главного редактора вполне процветающего журнала?
И.Ф. Я увидел, что к этому времени нападки на меня усилились и перспектив у меня больше нет. Но, видимо, "в пику" ЦК в 1976 году Академия наук избрала меня своим членом-корреспондентом. Это, однако, не помогло мне, а еще больше обострило обстановку. И я вынужден был в 1977 году срочно уехать в Прагу (многие говорили даже, что я "эмигрировал", но это, конечно, не так).
В журнале "Проблемы мира и социализма" я стал работать членом редколлегии и ответственным секретарем редакции.
Однако это была уже не та редакция, которую я оставил в 1965 году, и не тот шеф-редактор, и не та обстановка в Чехословакии (еще бы — ведь в 1968 г. была подавлена "пражская весна" и вторглись наши войска в эту любимую мною страну). Все мне напоминало о прошлом, и все было совсем другое. И все же надо было пытаться делать то, ради чего я приехал. Я на первых порах энергично взялся за дело, создав комиссию по науке при редколлегии, организовав ряд "обменов мнениями" по актуальным вопросам теории, пригласив на них крупных ученых и политических деятелей. Кроме того, мы с В.В. Загладиным опубликовали серию статей по глобальным проблемам и перспективам человечества в условиях их обострения. Я сделал статьи о человеке и его будущем и др.
