Лэрду, зажавшему под цевьём боевой нож, отказать в любезности не представлялось возможным.
– Отныне вы находитесь под нашей властью, и повинуетесь тем лицам на коих вам будет указано. В случае если вы вступите в контакт, либо же проявите агрессию по отношению к существам именуемым отныне людьми – вас ожидает сиюминутное уничтожение. Вы понимаете суть сказанного?
– Да. – напугав вздрогнувших автоматчиков, отозвался стальной, холодный голос, закованный в угловатый металлический панцирь. – Я подчинюсь вашим требованиям.
Тишина всеобщего недоумения по поводу лингвистических навыков пришельца задержалась всего на секунду.
– Отлично, тогда требование первое: проследуете с нами. – Лэрд казалось совсем не смутился чётким ответом, хотя от увиденного, его, человека повидавшего в своей жизни самые жуткие вещи, слегка колотило. – Отправьте кого-нибудь за ребятами из лабораторий. Они с ума сойдут от буйства внеземной биологии… – он брезгливо кинул взгляд на останки и вывалившуюся начинку трупа. – Скажите девочкам из операторской, чтобы срочно набрали шестую службу, заодно со всем департаментом. И помогите Аттвуду наконец встать!
– Что делать с ним, сэр? – один из бойцов автоматом указал в сторону разломавшегося бежевого комода.
– Тщательно проверьте вместе с остальными на предмет возможной инфекции, далее в очистную и ведите с нашим гостем, но поместите в третью камеру. – он ещё раз окинул недоверчивым взглядом то, что осталось от лоскутного желе и брезгливо поёжился. – Теперь у нас нашёлся повод для продолжительной беседы.
Флойд попытался подняться с комода. Вот он опирается на локоть, переваливается на другую руку, чуть приподнимается, закидывает колено к груди, почти встаёт, но получает прикладом по затылку и снова падает, переворачиваясь на спину. Двое бравых солдат, в придачу к двум стоящим рядом, тем временем во весь опор спешат к его телу, посылая по битым стёклам многочисленные световые зайчики, исторгаемые из неустанно мигающих штурмовых фонарей.
– Слепящий свет…
Не выдержав, он отворачивается от него.
– Здесь чересчур ярко, как считаешь?
– Ты опять за своё, Лим. – коснулась она его руки. – Ничуть не ярко, к тому же ночь кругом. – из-за работы в космосе он перестал различать суточные фазы. Хорошо, что внимательная Рмун всё понимала. – Отвлекись от печальных мыслей и лучше послушай выступление.
Играли в самом деле превосходно.
Если бы возможно было передать ту ораторию доступным человеку языком, то выделить стоило бы, прежде всего предмет, отдалённо напоминающий скрипку. Но это сравнение грубое, слишком поверхностное – ни одна скрипка мира не даст такой глубины и такого накала чистой страсти. Столь же чужие виолончель и барабаны между тем нагнетали тревогу, а инструмент, называемый Цолло, уносил фантазию в далёкие, недостижимые миры, касаясь самых глубоких из чувств.
