— Гев, но людей по фамилии Бролл больше, чем ты думаешь.
— Ну-ка, киска моя, принеси-ка свою сумочку.
— Что?
— Я сказал, принеси свою сумочку. Дорогая, старый Гевин Ли хочет взглянуть на твои документы.
Женщина глупо улыбнулась, зубы ее застучали.
— Хорошо, — справившись с волнением, произнесла она. — Тайна моя раскрыта! Ты говорил о человеке, которого я любила.
— Сколько лет вы женаты?
— Почти четыре года.
— Дети есть? Нет? Вам обоим повезло. Ну, дорогая, где твоя сумочка?
— Зачем она тебе? Я же все рассказала.
— Милая моя, если ты ее не принесешь, то мне снова придется сделать тебе больно.
— Пожалуйста, только не это.
— Тогда сходи за сумочкой.
Женщина принесла мне сумочку. Я нашел в ней водительские права и, взглянув на них, понял, что Мэри мертва: в них стояла ее подпись.
— Дорогая, возьми со стола чистый листок бумаги и распишись на нем. Затем принеси мне.
— Кто ты такой? Что тебе от меня нужно?
— Видишь ли, в Лодердейле два года назад в ресторане «Времена года» я сидел напротив Мэри Д. Бролл. Это было в декабре. За столом нас было человек десять. Обед давал Гарри. Он сделал этот красивый жест, чтобы получить подряд на строительство комплекса. Весь вечер я занимался тем, что пытался соблазнить его жену. Но она меня отшила. А у меня прекрасная память на тех, кто мне отказывает. Так что, дорогая, поставь свою подпись и покажи ее мне.
— Кто ты? — со слезами в голосе воскликнула женщина.
— Я? — На лице моем расплылась широкая улыбка. — Я тот, кто неплохо разбирается в женщинах. Такая девка, как ты, за так ничего не делает. Так что денежки, которые тебе заплатили, теперь наши. А сейчас я буду выколачивать из тебя признания. Дорогуша, а зачем тебе обманывать меня? Ведь мы же отныне партнеры. Ну, давай, рассказывай.
— Я не могу.
— Маленькой девочке, загнанной в угол, все же придется показать джентльмену свою подпись. Если же я увижу, что это не подпись настоящей Мэри Бролл, то сегодняшний день покажется тебе вечностью. А чтобы ты не нарушала покой отдыхающих, во рту у тебя будет кляп.
Вытянувшись в струнку, женщина подошла к столу, расписалась на листке бумаги и, отдав его мне, зарыдала. Затем она прикрыла лицо руками и побежала в спальню. Я взглянул на листок. На нем аккуратным почерком школьницы было выведено: Лайза Диссо.
Я скомкал листок и почувствовал себя совершенно разбитым. Поднявшись с дивана, я направился в спальню. Лайза лежала на кровати на боку, поджав к подбородку колени, и тихо всхлипывала. Постельное белье под ней было мятым и в пятнах пота.
