— В бой идти коммунистом считаю великой честью. Я оправдаю доверие партии.
Под сводами тесной землянки торжественно зазвучал голос командира дивизии:
— От имени Президиума Верховного Совета…
Полковник приколол к гимнастерке летчика орден Красного Знамени, а к гимнастерке воздушного стрелка — орден Отечественной войны I степени.
Потом обратился к командиру полка Шумскому:
— Мы не могли провести эту церемонию днем. Сами знаете — с рассвета были в боях. Вечером ваши товарищи отдыхают. Прошу вас, Константин Мефодьевич, завтра скажите личному составу об именинниках семейного экипажа.
…Под крылом промелькнула зеленая лента Днепра. Бои шли неподалеку от Днепропетровска. В балках гитлеровцы устроили огневые позиции артиллерии, которая обрушивала огонь по нашим наступающим частям.
Пересыпкин ввел штурмовик в пикирование и сбросил бомбы. Взметнулась стена дыма, огня. Вокруг самолета возникали дымки шапок зенитных разрывов. Как только штурмовик вышел из зоны обстрела, в безоблачном небе появились «мессершмитты». Вера отчетливо видела прозрачные круги пропеллеров.
— Пара заходит сверху.
Она прицелилась. Дробно застрочил пулемет. Федор сделал разворот, чтобы уйти из-под прицельного огня фашистских истребителей. Кажется, атака не удалась. Штурмовик был над своей территорией. Наши зенитчики отсекли от него «мессершмиттов», которые повернули обратно.
Все же техник обнаружил небольшую пробоину в фюзеляже. Стали осматривать машину: куда попала пуля, не повреждены ли жизненно важные места? Но где пуля? Куда она попала? Выходного отверстия нигде не было. Тогда Пересыпкин решил сделать эксперимент.
— Вера, садись в кабину.
Она приняла такое же положение, как и в полете.
Федор провел воображаемую линию полета пули и сделал заключение.
— Пуля должна быть в ноге стрелка.
— Чего мудришь? У меня и царапины нигде нет, — возразила Вера.
Пересыпкины направились на КП доложить о результатах полета. По дороге Вера нагнулась. И увидела: на правой ноге у комбинезона наполовину отломленную пуговицу. Но не придала этому значения. Прошла еще несколько шагов, что-то кольнуло в ноге. Присела, сняла сапог и, к своему удивлению, обнаружила: между голенищем сапога и меховым чулком, или, как его называют авиаторы, «унтятом», — пуля. Командир рассмеялся, похлопал по плечу воздушного стрелка:
— Верно говорят — смелого пуля боится.
Фронт уходил на запад. Федор и Вера всегда были рядом, пополам делили радости и тревоги. Но были и разлуки.
