Спустя полтора часа в Стэнфорд-холле начался переполох и суматоха с явственными признаками истерии. Труп Питера обнаружила молодая кухарка, вид мёртвого хозяина поверг девушку в шок, она даже упала в обморок рядом со своей жуткой находкой. Но, к счастью, быстро пришла в себя, подняла крик, стала звать на помощь.
В дверь комнаты Ричарда постучали. Он выждал с минуту, затем отпер дверь. На пороге стоял бледный камердинер. Старый слуга выглядел так, словно сам с минуты на минуту собирался расстаться с этим миром.
– Джон?
– Сэр… – Голос камердинера прервался, точно невидимая рука вдруг сдавила его горло. – Сэр, ваш брат…
– Что там ещё с моим братом? – резко и раздражённо поинтересовался Дик. – Он неожиданно прозрел? Или, напротив, ко всему прочему ещё и оглох? Может быть, попросту напился до безобразия и оскорбил вас или кого-то из ваших помощников и подчинённых? Говорите, Джон, говорите! Вы так давно и так верно служите нашей семье, что имеете право на полную откровенность.
Да, такая игра сделала бы честь любому актёру Ковент-Гарденского или Друри-Лейнского театра, самому неподражаемому Макриди! И давалась она Ричарду весьма нелегко.
– Ваш брат мёртв! – Джон пошатнулся, так что Дику пришлось поддержать его, иначе старик не устоял бы на ногах. – Мы не стали трогать его тело. Такую смерть никак нельзя назвать естественной. Спуститесь вниз, сэр Ричард, прошу вас, и убедитесь сами. Придётся вновь вызывать полицию и судебного чиновника из Йорка. Всемогущий Боже, за что ты столь жестоко обрушиваешь свой гнев на несчастный Стэнфорд-холл!
Ещё часом позже, когда все распоряжения были отданы, камердинер подошёл к Ричарду и почтительно обратился к нему:
– Сэр Ричард! Волею судьбы вы стали моим хозяином. Вы очень молоды, сэр, но это не мешает мне глубоко уважать вас. Я многое повидал в жизни, сэр, и я могу сказать: в ваших жилах течёт настоящая кровь Стэнфордов, вы во многом напоминаете мне своего отца, моего лорда, в ту пору, когда граф Уильям тоже был молод. Шесть поколений моей семьи, семьи Киттингов, верно и преданно служили роду Стэнфордов. Это стало для моих предков доброй традицией, делом наследственной чести. У слуг ведь тоже есть понятие о чести, сэр! И вот…
Тут голос его смущённо пресёкся, и пожилой Джон Киттинг откашлялся, чтобы прочистить горло. Или – кто знает? – для того, чтобы собраться с силами и продолжить. На его лице появилось странное выражение – точно камердинер держал во рту что-то горькое, а выплюнуть из вежливости не мог.
