Таверна была одной из самых респектабельных в городе. Ее посещали горожане, но по большей части возвращающиеся из Мексики авантюристы, по горло напичканные золотом и готовые к любым переделкам. Популярность таверны объяснялась тем, что ее хозяин подавал уважаемой клиентуре настоящие аликанте и херес. Вино созревало под мягким солнцем родины-матери, старой Испании, и его честно перевозили через океан.
Тридцать или сорок посетителей, находившихся в тот момент в зале, смакуя заключенный в бутылки напиток и дружелюбно беседуя между собой, встретили с возмущением брошенное гасконцем оскорбление.
— Кто это тут разорался?
— Вышвырните этого пьянчугу!..
— Начистите рыло этому подлецу!..
— Вон!.. Вон!..
Гасконец, красный, как вареный рак, встал, гордо держась за свою ужасную драгинассу.
— Мне показалось, тут кто-то мной недоволен, — проговорил он, сверля взглядами своих черных глаз горожан и авантюристов.
— Вон, негодяй! — закричал бородатый грубиян, у которого на боку висела драгинасса не менее длинная, чем у гасконца.
Дон Баррехо обернулся к баску, который спокойно потягивал свой херес, словно происходящее его нисколько не касалось.
— Вы когда-нибудь видели, приятель, таких наглецов? — спросил гасконец.
— Когда наслаждаюсь добрым вином, я становлюсь глухим, — ответил баск, улыбаясь в усы.
— Я сделаю из этих попугаев яичницу!
— Берегитесь, у этих попугаев есть клювы и когти. Им под силу разорвать гасконца, обитающего с одной или другой стороны Бискайского залива, — ответил баск. — Они бьют основательно, когда принимаются за дело всерьез, а смелости им не занимать, уверяю вас.
Авантюристы собрались в одном из углов зала, непрестанно продолжая кричать:
— Вон!.. Вон!..
— Кого это вон? — загудел гасконец, перекрывая их голоса.
— Тебя, пьяная рожа! — ответил бородатый грубиян.
— Гасконца!..
В этот момент появился трактирщик, вооруженный тяжелой кастрюлей, а за ним виднелись три или четыре его помощника, в спешке похватавшие вертела, на один из которых еще была нанизана недожаренная утка.
— Чего хотят эти люди? — заревел гасконец.
Потом, увидев утку на вертеле, громко скомандовал:
— Дай-ка эту мертвечину мне, ты, ворюга!.. Она пойдет нам на ужин, и на этот раз заплачу я, не так ли, Мендоса?
— Я брошу ее тебе в морду, грязный метис! — заорал трактирщик. — А после разобью тебе башку вот этой кастрюлей.
Громкий хохот оборвал ответ трактирщика, но грозный гасконец не смеялся.
— Гром и молния! — закричал он. — С каких это пор гасконцев атакуют кастрюлями?.. Мошенник, освободи место своим адъютантам! У них, по крайней мере, вертела в руках, а вертел служит оружием во всех странах земного шара!..
