Имена на поверке | страница 3



Читая внимательно стихи молодых авторов того времени, нельзя не обратить внимания на одну трагическую особенность. Почти все они ясно сознают то, что можно было бы назвать возможной необходимостью своей гибели. Они знали, на что идут, и бесстрашно смотрели в глаза смерти. Ни бахвальство, ни шапкозакидательство не были свойственны этим золотым ребятам. Характерно также, что, слагая стихи, похожие на прижизненные эпитафии, они везде говорят о поколении в целом, не отделяя себя от него. Николай Майоров пишет о людях, которые уйдут, «не долюбив, не докурив последней папиросы», и он уверен, что

Когда б не бой, не вечные исканья
крутых путей к последней высоте,
мы б сохранились в бронзовых ваяньях,
в столбцах газет, в набросках на холсте.

Стихи, сходные с этими, есть у Георгия Суворова, буквально за день до своей героической гибели под Нарвой написавшего чистейшие по чувству и высокотрагические строки, которые могут стать эпитафией многим из его сверстников:

В воспоминаньях мы тужить не будем,
Зачем туманить грустью ясность дней?
Свой добрый век мы прожили как люди —
И для людей.

Эти люди гордились своим поколением, и теперь поколение гордится ими.

Высокая скромность владела юными героями, когда от имени сверстников они писали свои строки. Теперь и в «столбцах газет», и «в набросках на холсте», и «в бронзовых ваяньях» запечатлеваются дела и подвиги, черты и образы людей, отдавших жизнь за наше Настоящее. Со временем, мы уверены, будет создана всеобъемлющая антология поэтов, павших в боях Великой Отечественной войны, — они заслужили себе этот общий памятник. Пусть одним из кирпичей его основания станет этот сборник. Он не может претендовать на полноту, но и то, что он включает, красноречиво свидетельствует о многом — молодом, светлом, талантливом.

Сергей Наровчатов

Александр Артемов

Хасан

На ветру осыпаются листья лещины
И, как яркие птицы, несутся в простор.
Покрываются бронзой сухие лощины
И горбатые древние выступы гор.
Над кривым дубняком, на крутом перевале,
Опереньем сверкая, взлетает фазан.
В окаймленье вершин, как в гранитном бокале,
Беспокойное озеро — светлый Хасан —
Расшумелось у сопок, шатая утесы,
Поднимая у берега пенный прибой.
И волна, рассыпая тяжелые слезы,
Бьется глухо о камни седой головой.
Так о сыне убитом, единственном сыне,
Плачет старая мать, будто волны у скал,
И в глазах ее выцветших долгая стынет
Напоенная скорбью великой тоска.
Молчаливые горы стоят над Хасаном,
Как тяжелые створы гранитных дверей,