— Еще бы, — говорит Ефимов. — А ты бы не сдружился?
— Не знаю, — отвечаю. — Я на себе не показываю, примета плохая. Так вот, приходит день приведения приговора в исполнение. Первым ведут на казнь англичанина. Приводят его в некую комнату и с большим понтом говорят, что он находится в самой демократической стране мира, а поэтому у него есть право выбирать способ казни. Либо электрический стул, как это принято в Америке, либо повешение, как это принято в Англии.
— Конечно, электрический стул, — говорит англичанин. — Повешение — это так примитивно.
Садят его на стул, включают рубильник. Но, небывалое дело, тока нет.
— А как же освещение в комнате? — спрашивает Ефимов. — Это должна быть комната без окон.
— Не знаю, — отвечаю я. — Может быть, в США электрические стулья питаются не от бытовой сети.
— А-а, — произносит Ефимов, — тогда понятно.
— Перед англичанином извиняются, говорят, что дважды приговор в исполнение не приводится, ему повезло, и уводят его обратно в камеру, а навстречу уже ведут француза.
— Тока нет, — говорит ему англичанин.
— Понял, — отвечает ему француз.
Приводят француза в ту же комнату и говорят ему: вы находитесь в самой демократической стране мира, а поэтому выбирайте — гильотина, как во Франции или…
— Или, или… — говорит француз. — И побыстрее.
А далее происходит то же самое — тока нет, и француза ведут обратно, а навстречу ему — советский нелегал.
— Тока нет, — говорит ему француз.
— Понял, — отвечает ему наш.
— А на каком языке сказал это француз? — спрашивает Ефимов.
— А это так важно? — начинаю злиться я.
— Ну, конечно, — говорит Ефимов. — В противном случае он ничего бы не понял.
— Ладно, — говорю я примирительно, — они там друг друга обучали французскому и русскому языку, поэтому француз сказал это русскому на знакомом языке.
— А-а, — произносит Ефимов, — тогда понятно.
Мне уже не хочется рассказывать анекдот до конца, ведь в процессе рассказывания анекдотов, как и в вербовке, участвуют две стороны: вербовщик и вербуемый. И если они не являются родственными душами, или вербовщик не нашел в душе вербуемого некую грань, которая близка и понятна ему, ничего из такого сотрудничества не выйдет. Ничего не выйдет сейчас и у меня.
— Ну! — торопит меня Ефимов. — А потом?
— А потом приводят советского нелегала в ту же комнату и говорят ему те же слова про самую демократическую страну в мире и предлагаю выбор: электрический стул, как в США, или расстрелять, как в СССР…
