— Где работаете? Где учитесь? — спрашивал он.
— Нигде, — отвечал я. Мне не хотелось называть больницу. — Я приезжий. Я приехал сюда, чтобы разыскать товарища, но потерял адрес и шел на вокзал, когда подошла эта женщина.
— Неправдоподобно. — Дежурный смотрел на меня с подозрением.
Младенец снова начал плакать. Я сказал лейтенанту:
— Достать молока вы можете? Ребенок есть хочет.
— А можно молоко? Сколько ему?
— Понятия не имею, — сказал я.
— Мальчик или девочка? — спросил он.
— Если интересуетесь — проверьте, — сказал я. — Я не эксперт.
Лейтенант сидел на стуле и смотрел на меня. Не знаю, о чем он думал.
— Вы так и не сказали: можете вы принести молока с соской?
— У нас нет молока, — ответил лейтенант. — Откуда в милиции молоко? А сосок и тем более нет.
— Ну, тогда сдайте ребенка в ясли или в больницу. — В конце концов вы дежурный и предпринимайте какие-нибудь меры, ищите мать или там еще кого-нибудь, вы же дежурный, — сказал я. — Не могу же я держать младенца на своих руках до бесконечности. — Я почувствовал, как что-то теплое поплыло по моим ногам. Я понял, в чем дело, и поднял сверток с ребенком вверх. Возле моих ног образовалась лужица.
Лейтенант засмеялся. Он смеялся долго, минуты две, потом спросил:
— Это он или вы?
— Неуместные шутки, — сказал я. — Я буду жаловаться на вас. Вы несерьезно ведете себя на дежурстве. Я пришел к вам за помощью, а вы сидите как чурбан и смеетесь.
Лейтенант кашлянул, подтянул портупею и сказал:
— Осторожнее выражайтесь, гражданин. Я никуда не отпущу вас до утра. Будете ждать, пока не придет начальник.
— А вы позвоните ему, — попросил я.
— У него нет дома телефона.
— Не верю. У начальников телефон всегда есть.
— Наш не любит, чтобы его беспокоили.
— Я положу сейчас ребенка на ваш стол и уйду.
— Вы никуда не уйдете, гражданин. Если будете плохо вести себя, я велю посадить вас под замок.
— Не имеете права, — сказал я.
— Тогда увидите.
— Значит, мне ждать до утра?
— Да.
— Если ребенок умрет, я подам на вас в суд, — сказал я. — Я обвиню вас в тяжелом преступлении.
— Меня? — спросил лейтенант. Лицо его стало очень серьезным.
Что же делать? Надеяться на помощь этого служаки не приходилось. Надо самому как-то выпутываться. Ребенок охрип от плача.
— Разрешите позвонить, — сказал я.
— Куда?
— В больницу.
— Зачем? Я должен знать зачем.
— Я хочу вызвать врача. Ребенок, кажется, болен. У него начинается аппендицит.
— В таком возрасте не бывает аппендицита, — возразил лейтенант. Однако в светлых глазах его промелькнул страх.
