теле иначе, как разрушая и уничтожая его. И хотя случай так и напрашивается на то, чтобы быть отнесённым к морали, суть его лежит гораздо глубже. Моральные издержки стали появляться позже, досадным образом заслоняя
естественную картину случившегося. Сознание ухудшает и разрушает телесность не просто ошибками восприятия и понимания мира и не просто излишествами и бесчинствами практического порядка, а уже по самой своей природе. Чтобы быть, оно должно нарушать изначальное единство мира, после чего мир выступает уже не как единый, а раздвоённый на
восприятие и
понятие, то есть (раздельно) на
чувственное и
сверхчувственное – вместо первоначально нераздельно-слитного чувственно-сверхчувственного. Расщепив мир на два аспекта, сознание относит себя к одному из них, именно к только-сверхчувственному, становясь
сознанием чего-то, каковое
что-то автоматически оказывается другим, только-чувственным аспектом: вне– и бессознательным веществом и материей. Осознать этот другой, только-чувственный аспект можно не иначе, как заполняя его собой, но заполнять его собой значит вытеснять его из его вещественности и материальности, чтобы освободить место себе. Вдруг выясняется, что древо познания неспособно сосуществовать с древом жизни, как и последнее с первым, потому что изначальная чувственно-сверхчувственная жизнь, будучи единством сознания и вещи, лишена самосознания, то есть сознания не только вещи, но и себя. Стать самосознанием, а значит сознавать как не-себя, так и себя, сознание способно только в факте распада своего единства на себя и не-себя, после чего оно находит себя в своей только-сверхчувственности, противопоставляя себя только-чувственности вещи, потерявшей сознание и провалившейся в сон и обморок жизни. Сознание (познание) вещи может, таким образом, возникать только через вытеснение, разрушение, уничтожение вещи в её абсолютном животно-жизненном обморочном элементе, и поэтому самим условием, conditio sine qua non его существования является СМЕРТЬ, в которую оно пробуждает всё, чего касается. Это и имел в виду немецкий психолог Карл Фортлаге в следующих словах, написанных в 1869 году,
[94] то есть во время, когда
такое никак не могло ещё быть написано, ни даже помыслено:
«Сознание – это малая и парциальная смерть, смерть – большое и тотальное сознание, пробуждение всего существа в свои сокровеннейшие глубины.» Смерть как пробуждение из жизненной спячки в явь мира, из рая животности в ад сознания – такова формула рождения Я в мировом сценарии под техническим названием
