Очерк философии в самоизложении | страница 42
нашего человеческого целого. Если в хозяйственном аспекте человеческое всё ещё ограничено кругом чисто животных (в смысле жизненной необходимости) нужд и потребностей, удовлетворением которых и исчерпываются его возможности, если, дальше, в правовом аспекте человеческое (всё ещё животное, слишком животное) не выходит за рамки гражданских конвенций и необходимости их соблюдения, чтобы избежать гоббсовскую войну всех против всех, то именно в духовном аспекте оно впервые проявляется в знаке абсолютной самоадекватности. Сведение духовного к социальному и есть САТАНИЗМ в прямом религиозном смысле слова: отрицание эволюции человека путём подмены становящегося ставшим и перенесения ставшего в будущее. Социальный человек, или zoon politikon, как греческий промах и балканщина, – contradictio in adjecto, искусственная природа, неестественное естество, которое, с одной стороны, остаётся природой (= животным), а с другой, борется с животным в себе и приручает его. Иначе: он выступает один раз в своём ставшем, которое он идентифицирует с природным (понимая под природным животное), а другой раз в своём становящемся, о котором он хоть и знает, что оно есть, но не знает, что́ именно. Здесь и коренится разница между человеком и бюргером, которых Запад прежде не хотел, а сейчас просто неспособен различать. Человеческое в человеке (сознание, Я) безостаточно растворяется в гражданском и социальном. Что такое бюргер, об этом решает jus civile. Напротив, человек находится всё ещё в компетенции jus naturale. В парадигме Нового времени человеческое в чистом виде совпадает с животным, и если мы не видим этого, то только потому, что мы подменяем свою человечность своей гражданственностью, оказываясь в итоге более или менее удачно дрессированными двуногими в цирке социальных условностей. Нужно было просто смешать оба аспекта, чтобы получить универсальную отмычку к камере хранения «человек». При этом даже не заметив анекдотичности случившегося. Олимп де Гуж, мужественная протофеминистка, этакая Симона де Бовуар эпохи бесштанников и Террора, ещё в 1791 году указала на то, что объявленные в Декларации 1789 года права человека и гражданина несправедливым образом относятся не к человеку (homme), а к мужчине (homme). Гений французского языка сыграл злую шутку над адвокатами и людоедами гуманности. Предложение мужественной феминистки заменить человекомужчину (homme) просто женщиной (femme) в новом предложенном ею проекте Декларации не было принято всерьёз. Потребовалось немало времени, прежде чем передовые умы додумались наконец упразднить досадную биологическую двуполость единым гендерным всечеловеком, то есть перенести пол из непосредственной природной данности в разряд социальной конструкции.
Книги, похожие на Очерк философии в самоизложении