, поскольку решает свои собственные задачи, не навязывая себя другим для решения их задач. Говоря по аналогии: аккомпанемент не должен быть громче солирующего инструмента. В свою очередь, и солирующий инструмент солирует не всё время, а вливается, когда нужно, в аккомпанемент, уступая место другому инструменту, до этого аккомпанирующему ему.
Братство – принцип и первофеномен хозяйственного. Это значит: в строгих пределах хозяйственного нет и не может быть места ни равенству, ни свободе. Экономическая жизнь строится и функционирует по модели не ринга или беговой дорожки на ипподроме, а в диаметральной противоположности всякому
эгоизму, отравляющему её так называемым свободным предпринимательством, или вгрызшимся в русский язык, как в горло, словом
«бизнес».
[67] Параллельно: принцип и первофеномен правового –
равенство. Говорить здесь о братстве или свободе может только тот, кто не понимает, о чём он говорит, либо говорит о том, чего не понимает. Люди равны не сами по себе и перед собой, а исключительно только
перед законом. В этом, и только в этом, заключен момент гражданства, бюргерства. И, наконец, третье: принцип и первофеномен духовной жизни –
свобода (но никак не братство, того менее равенство). Это, если угодно, правота и правомерность
эгоизма (не морально, а метафизически понятого): уход из царства всеобщности и общеобязательности, любого рода совместностей и общительностей в замкнутого, сосредоточенного, одинокого себя. Не в того
«себя», в котором умники-социологи, взошедшие на психоаналитических дрожжах, разоблачают замаскированное социальное, а в того, которого они не видят, даже когда смотрят на него в упор. – Ещё раз: было бы абсурдно представлять себе названные принципы не органически, а механически. Особенность их автономии в том, что они зависят друг от друга, но так, что ни один не может подчинить себе другого, без того чтобы не нарушить целое, а значит и себя. По существу, речь идёт о как бы вывернутом наружу человеческом
физиологическом организме, аналогом которого является
социальный организм. Решение социального вопроса возможно только при условии, что бессознательно протекающие жизненные процессы триединого человеческого организма сознательно воспроизводятся в общественных отношениях. На этой трёхчленности социального организма только и можно различить собственно человеческое и гражданское и понять, что гражданин, бюргер в нас – это
треть
