Чудится Иве речка, прозрачная, студёная. Прыгнул в воду — обволокло всё тело приятной прохладой. Идёт дальше — глубже речка. Уже вода доходит до самого подбородка. Наклоняется, начинает жадно пить.
Пьёт. Напиться не может.
А воды в речке делается всё меньше. На колени опустился Ива. Дно показалось. Сушит его солнце. Последние капли жадными губами собирает Ива…
Застонал. Глаза открыл. Не на речке — в ненавистной башне он. И белеют подле кости человека, замученного, должно быть, вот так же.
Ночь прошла, наступил день. Мутится всё в голове у Ивы. То забывается сном, то бредит наяву.
Входили какие-то люди. Говорили, спрашивали. А Ива повторял запёкшимися губами:
— Знать ничего не знаю… Пить дайте…
Очнулся Ива ночью. Под ним та же прелая солома. Высоко над головой окошко со звёздами. И говорят те звёзды приглушённым шёпотом:
— Эй, кто там?
Помотал головой Ива, чтобы отогнать наваждение.
Из окошка снова:
— Живой иль нет?
Вскочил Ива. Не может сказать слова. Потом-таки выговорил:
— Пить… Воды принеси…
— Нешто не дают?
— Нет, кормят рыбой солёной. А пить не дают.
Потерпи малость, добуду тебе воды…
Зашумело снаружи и стихло.
Томительно потянулось время.
И уже не знает Ива: вправду ли говорил с ним кто или почудилось.
Услышал наконец движение возле окна. И снова знакомый голос:
— Бутыль с водой на верёвке спущу. Гляди не разбей…
Постукивает бутылка о стенку. Слышно, опускается ниже и ниже.
Вода!
Выпил Ива всю бутыль до дна.
Голос сверху:
— Готово, что ли?
А Ива опять слова сказать не может. По щекам бегут слёзы.
— Эй! — донеслось сверху. — Чего молчишь?
— Принеси ещё, — попросил Ива.
— Нельзя больше. Обопьёшься.
— Про запас.
— Невозможно и так. Найдут воду — обоим придётся плохо. Завтра опять принесу.
— Не обманешь?
Засмеялся человек в окошке.
— Зачем? — И уже серьёзно: — Макарий где?
Насторожился Ива:
— Откуда знаешь про Макария?
— Монах, что при воротах стоял, проболтался.
— А ты кто будешь?
— Макария бывший ученик. Теперь тоже иконописец. Игнатием зовут.
— Игнатий?! — Заколотилось сердце у Ивы, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.
— Иль слышал?
После встречи с дорожным попутчиком, из-за которого они с дедом Макарием в темницу угодили, осторожен и недоверчив стал Ива, Потому сказал только:
— Поминал как-то дед Макарий…
— А ты кто есть?
— Приёмыш его, Ива.
— Ладно, Ива. Сказывай, где Макарий.
