Казалось, в него вселился дьявол, продолжил администратор. Когда он увидел по телевизору лицо нацистского преступника, то начал кричать, что этот человек не является Эйхманом, и поклялся, что он сообщит всему миру правду.
Администратор не мог сказать мне точно, о какой именно правде говорил барон, но добавил, что ему послышалось, как барон сказал на ухо Кретшмару, что ему известно, где находится настоящий Эйхман, и он намеревается помешать тому, чтобы пострадал невиновный.
«Только он способен играть таким образом», — говорил барон этому пугалу, размахивая перед ним связкой газетных вырезок и старых шахматных брошюр.
Кретшмара, естественно, нисколько не затронули уговоры барона, которому не оставалось ничего другого, как покинуть дом престарелых. Перед этим он сказал администратору, но так, будто бы разговаривал сам с собой: «Я дал жизнь этому человеку, мой сеньор, но украл его душу. Сегодня же я действительно отдал бы все за то, чтобы вернуть ее ему».
Относились слова барона к Адольфу Эйхману или кому-либо другому, навсегда осталось непонятным. На следующий день Блок-Чижевски исчез из города, и несколько дней спустя, одновременно с известием о смерти барона, администратора посетил незнакомец, который навязал ему значительную сумму денег в обмен на его обещание не рассказывать больше никому о том, что произошло между Кретшмаром и бароном. Посетитель пригрозил, что если администратор нарушит это обещание, то им займутся и он будет убран еще более жестоким способом, чем Блок-Чижевски.
Выслушав эту часть рассказа, я вытащил из кармана старую фотографию Хэмфри Богарта и спросил у моего собеседника, не этот ли человек угрожал ему.
— Да, это он, — промямлил администратор, не выказав удивления, и затем, понизив голос, спросил: — Ведь это он убил барона, не так ли?
Я не стал тогда подтверждать его подозрения. Теперь было уже бесполезно искать исполнителя убийства барона, так же как и ждать чего-либо еще от администратора. По-видимому, старик Кретшмар умер спустя некоторое время после казни Адольфа Эйхмана, и, следовательно, имелись все основания для того, чтобы предположить, что в мире не осталось уже никого, кто мог бы раскрыть подробности этой истории. В определенных случаях, покорно подумал я, дешифровочные коды помогают нам найти в лабиринте путь к маленьким истинам, которые имеют для нас исключительно личное значение. Но, вероятно, мы навечно обречены на поиск абсолютной истины, никогда не удовлетворяясь причинами частных событий, которые позволяет нам узнать суровый архитектор этих запутанных лабиринтов.
