— Она вам уже надоела? — ядовито поинтересовалась женщина, которая предусмотрительно надела старенький, видавший виды полушубок. — А мне еще нет.
Светлана Ивановна неопределенно хмыкнула, но, видимо, решила не заострять.
— Так, выстраиваемся цепочкой. Расстояние — метров пять. Ближе друг к другу не подходить! — скомандовала она. — Вас, привилегированных пациентов, сметает толпа жаждущих справедливости простых людей. Расправляется с Доктором. И… Все свободны. — На лице ее сияла улыбка удава, тщетно старающегося притвориться кроликом. — Все не так уж страшно, Ирочка! Только… Друг друга не защищать! А то знаю я вас…
— Покалечат же, — уныло пробормотал Черняев, который хрупкостью телосложения вовсе не отличался.
— Ну, Валера, ты же такой богатырь!
— Свет-Ванна! А женщины? Хоть та же Збарская?
Комова фыркнула:
— Ей не привыкать! Она у нас кадр старый, проверенный.
Гликерия Пантелеймоновна с трудом изобразила улыбку.
Обняв за плечи растерявшуюся Извекову, Светлана Ивановна сладко пропела:
— А вы, дорогая, на первый план. К Огульникову, Радкевичу и Загурской. Режиссер отсмотрел материал и остался в восторге! Ступайте, ступайте к ним.
Оглядываясь, словно еще надеясь на спасение, Извекова побрела в указанном направлении.
— Как агнца на заклание… — пробормотала Ирина.
Светлана Ивановна еще раз взглядом полководца перед сражением окинула свое войско, погрозила Ире пальцем и побежала к режиссеру, который уговаривал Загурскую. Героиня сопротивлялась, отчаянно тряся головой.
— Ах, черт, — произнес Черняев, неотрывно следя за невысоким плотным бородатым мужчиной в добротном черном пальто и меховой шапке пирожком, который, как казалось, суетился больше всех. — И Артур здесь! Ну, девочки, нам хана!
— Почему хана? — удивилась Стелла. — Он такой плохой? Или злой? Что он нам может сделать?
— Нет, он энтузиаст, а это в данной ситуации самое скверное, — объяснил Новиков, сплевывая себе под ноги. — Клевый бригадир. И народ подбирает со знанием дела. Стало быть, бить будут от всей души.
— Би-ить? — ахнула девушка.
— Ты разве не поняла, что Свет-Ванна сказала? — криво усмехнулась Ирина.
— Но я думала… что это понарошку.
— Мои мысли, мои скакуны! — взвыл дурным голосом Новиков.
Стелла с опаской посмотрела на гудевшую толпу массовщиков, среди которых шныряли какие-то люди, видимо объясняя «бойцам» задачу, и решила, что Новиков прав и «нам песня строить и жить помогает».
— Михаил, Михаил, самый гнусный крокодил! — пропела она, притопывая в такт ногами.
