Девушка отправилась на кухню, запущенный вид которой ее и вовсе не радовал. Она усердно размышляла над тем, как бы навести здесь порядок, не обидев горе-хозяюшку.
Они съели по тарелке гречневой каши. Заметив, что Ирину не покидает необъяснимо-мрачное настроение, Стелла попыталась ее разговорить.
— Расскажи мне о своих родственниках, — попросила она и прикусила язык, вспомнив, что сказала Ира о бабушке.
Но та, казалось, восприняла просьбу гостьи как должное.
— Хочешь фотографии покажу?
— Ага. Только давай свет включим?
— Ты считаешь, что стемнело?
— Ну.
— Прошу заметить, это сказала не я! — торжественно провозгласила Ирина и потянулась к холодильнику.
Стелла наблюдала за ней с нескрываемым удивлением и затаенным опасением, ожидая чего угодно, и, лишь когда хозяйка извлекла бутылку «Аиста», в которой оставалась примерно треть коньяку, девушка перевела дух.
— Понимаешь, не пью, пока не стемнеет! — весело пояснила женщина и скомандовала: — Ну, пошли в комнату, альбомы там.
* * *
К девяти вечера, когда все альбомы были уже просмотрены и отложены в сторону, несмотря на усердное поглощение коньяка, Ирина изъяснялась еще вполне внятно. Она дважды убегала на кухню и приносила таких же, как первый, «аистов», наполненных на треть.
Это еще более поразило Стеллу (почему не слить все в одну бутылку?), которая, чтобы не обижать новую приятельницу, стоически пригубливала свою рюмку, полную едкой жгучей дряни. Хозяйка, казалось, не обращала внимания на то, что гостья весь вечер сидит с одной рюмкой, что вполне устраивало Стеллу. Или же Ирина просто предоставляла девушке полную свободу действий.
На первых порах Стелла несколько нервничала: она прекрасно помнила, что отец, выпивая, становился сначала очень весел и говорлив, затем к чему-нибудь цеплялся, начинал ругаться и злиться и, наконец, просто зверел. Чего-то подобного она ждала и от Ирины, однако по мере того, как становилось ясно, что та застряла на первой стадии и только делалась все более и более болтливой (если такое вообще можно себе представить), девушка успокоилась.
Умудрившись уловить просвет в словесном потоке (Ирина как раз выпивала очередную рюмку), Стелла спросила:
— Ир, а почему у тебя столько бутылок? И все неполные?
— А-а, — махнула рукой та, едва не уронив опустошенную рюмку, — это я для соседа.
— Для какого соседа? — удивилась Стелла.
— Пал Андреича. У него рак. С полгода жить осталось. А жена ему нич-чего не разрешает — ни выпить, ни покурить. Вот он ко мне иногда и заходит.
