— Подожди, Кирилл! Так ты тоже принимаешь наркотики? — Все сказанное мальчиком как-то не укладывалось в голове Стеллы: сознательно развращать детей? Нет! Это что-то невероятное.
— Принимаешь… — фыркнул Гуняев. — Да я без баяна ни шагу. У меня уже все вены стеклянные…
— Какого баяна?
— Эх ты, а еще корреспондентша! Шприц это.
В глазах у Стеллы потемнело. Она читала о наркоманах и знала, что шприц — это последний этап перед… Перед чем?
— Так надо в больницу! Лечиться! Сейчас…
— Червонца они из больницы и забрали. Жаба и Хромой.
— Почему ты ничего не рассказал Козыревой? — возмутилась Стелла. — Ведь этот Курдюм… Его сажать надо, и чем скорее, тем лучше.
— Козыревой? Я не стукач!
Определенно логика Гуняева была Стелле абсолютно недоступна.
— Но мне-то ты сказал?
— Уже жалею.
— Почему, Кирилл?
— Я думал, ты статью напишешь… Курдюм испугается. Может, отстанет от нас… Теперь-то я понял, что ерунду затеял. Не испугается. И не отстанет.
— Я не корреспондент, Кирилл… — виновато сказала Стелла. — Извини.
— А, ладно, — мальчик махнул рукой, — чего теперь? Может, мне просто поговорить захотелось. Вот и растрепался… Как дурак.
— Послушай, ты знаешь, как зовут Курдюма? Где он живет? Я не скажу, что от тебя узнала. Никому. Его посадят, и все наладится…
— Посадят? Адрес? — Гуняев обидно захохотал. — Зона — его адрес, поняла? Зона! Сидит он!
— Как сидит? Ты же говорил, что он…
— Сидит, — мрачно подтвердил Кирилл. — А выходит… Ох! Да за деньги все можно! Поняла? Зря я с тобой связался.
— Ну хорошо. — Стелла упрямо тряхнула головой. — Но раз ты все понимаешь, тебя-то еще можно спасти? Поговори с мамой, переезжайте в другой город. Она тебя любит и все поймет.
— Кому мы нужны? — горько усмехнулся мальчик. — В другой город. Сказала тоже! А мать… Да, любит. Последний раз сама денег на дозу дала. Ревмя ревела, а достала, только чтобы не воровал.
— Господи, Кирилл, за что ты ее так мучаешь? Ты так говоришь, как будто ненавидишь ее.
— Ненавижу! Ненавижу!!
— Да за что же? Она всю жизнь на тебя положила…
— А ее просили? — вызверился мальчишка. — Ее просили меня рожать? Сама из детдома, никому не нужная, и я теперь… Зачем было нищету плодить? Чтобы причитать потом: я на тебя, моя кровинушка, все силы потратила, недосыпала, недоедала? Ненавижу!!!
— Успокойся. Пожалуйста, успокойся, — тихо попросила Стелла.
— А пошла ты со своей жалостью!
Кирилл рванулся к выходу. Девушка вцепилась ему в рукав.
— Подожди! Послушай! То, что ты говорил… Про Курдюма, про других… Ты ведь рисковал, рассказывая мне об этом?
