И вот Стелла почувствовала, что ее «хождения по мукам» близки к завершению.
Ну, экзамена-то она не боялась — наученная горьким опытом последнего месяца, готовилась заранее, да так, что почти наизусть все знала, а вот курсовая… Но ведь она собирается получить диплом руководителя самодеятельного коллектива, а кто сказал, что ей не придется работать с трудными подростками?
Остановившись перед дверью кабинета, на которой висела табличка: «Инспектор по делам несовершеннолетних», Стелла набрала полную грудь воздуха, затем с шумом выдохнула и не без душевного трепета постучала.
* * *
Марина Игоревна Козырева оказалась не грозной грузной матроной с пронзительными глазами и родинкой над усатой губой, какой представляла ее себе Стелла, а хрупкой молодой миловидной женщиной, которой скорее всего приходилось прикладывать массу усилий, чтобы сохранять на лице выражение строгости. С первого взгляда было видно, что она очень добра, хотя и пытается казаться суровой и бескомпромиссной.
У Стеллы сразу отлегло от сердца, и она широко и приветливо улыбнулась.
«Тяжело ей здесь, наверное, работать? Нет, все правильно! Как же иначе? С детьми без доброты нельзя. Они же дети…» — пронеслось у нее в голове.
Марина Игоревна предложила посетительнице сесть и, сняв крупные очки в красивой оправе, принялась сосредоточенно протирать их вышитым платочком.
— Я… Я не знаю, что вам посоветовать, — начала она задумчиво. — Ваш педагог… Галина Борисовна, она просила меня посодействовать. Но я даже не представляю, с какой стороны к этому подступиться. Давайте сделаем так: вы просмотрите несколько личных дел, выберете то, что вас заинтересует, и мы вместе посетим семьи… Ну и, конечно, я постараюсь осветить общую картину. Неблагополучно у нас в городе. Ох неблагополучно! Ведь сколько зон вокруг. Просачивается дрянь всякая. А дети — они как губка. Да еще если в доме Бог знает что творится… — Козырева вздохнула и, тряхнув короткими пушистыми русыми волосами, спросила: — Устроит вас мое предложение?
— Конечно.
— Тогда садитесь за соседний стол и приступайте. Я вам все подготовила.
Часа через два Стелла спешила за Козыревой по еще заснеженным, но залитым мартовским солнцем улицам Перми. Им предстояло посетить несколько семей, если, конечно, с ними захотят разговаривать и вообще пустят. Именно поэтому, вняв предупреждению Марины Игоревны, Стелла отобрала не три, а шесть адресов.
Они остановились перед старым двухэтажным домом, выкрашенным в немыслимый линяло-коричневый цвет. Штукатурка во многих местах облупилась, так же как и краска на окнах — подслеповатых, крохотных и вопиюще грязных, уныло взиравших на освещенную солнцем улицу. Кое-где стекол и вовсе не было — в рамах торчали куски фанеры, свернутые комьями рваные и грязные одеяла и даже покрытая сальными пятнами подушка. У Стеллы мороз пошел по коже. Со второго этажа дома долетали пьяные крики, кто-то старательно, но абсолютно фальшиво пытался затянуть: «Вы слыхали, как поют дрозды?..» Она вопросительно посмотрела на Козыреву.
