Хорошо, пусть так… Но и 24 февраля военные подобрали в Ушкалое тела только шести из семи прорывавших окружение! Подобрали — и уехали. А седьмого — нет. Этим «седьмым» и был Левурда. Не найдя его, они опять забыли про него…
Мать дома билась в истерике. То единственное письмо, напомню, пришло к ней 7 февраля, и с тех пор ничего — ни весточек, ни сына, ни информации, ни ответов на вопросы. Даром что Министерство обороны отсылало всех подобных на свою «горячую линию», это мало что меняло, с тамошними дежурными офицерами — все равно как с компьютером поговорить о своем неумолимо надвигающемся горе. «Старший лейтенант Левурда Павел Петрович в списках погибших и пропавших без вести не значится», — вот что они отвечали, и все. Ни слова сверх того.
Такие «исчерпывающие» тексты с «горячей линии» слушала Нина Ивановна несколько месяцев подряд. Самое гадкое в том, что даже тогда, когда она самостоятельно нашла Пашины останки. В самый последний раз мать позвонила в Министерство обороны, на «горячую линию» — не поверите — 25 августа, через полгода с момента официального уведомления о смерти и уже после того, как нашла и опознала, без всякой помощи полка, Пашино — «седьмое», тело, и, значит, отцы-командиры все пребывали и пребывали в своей «забывчивости», и потому информацию в центральный аппарат не обновляли…
Впрочем, по порядку. 20 мая, через три месяца после тех боев, сотрудники временного отдела внутренних дел Итум-Калинского района (местная милиция) обнаружили в Ушкалое «захоронение, в котором находился труп мужчины с признаками насильственной смерти». Так они зафиксировали в своем протоколе.
Однако, как уж там все получилось — наверное, виновата опять же наша извечная, равнодушная к человеческой судьбе, преступная суета, — и только 6 июля, спустя еще полтора месяца ежедневных звонков Нины Ивановна и на «горячую линию», и в местный военкомат, итум-калинские милиционеры наконец написали специальную на этот случай бумагу на поиск — «ориентировку-задание № 464», что-де у них в мае обнаружен труп с такими-то признаками.
19 июля «ориентировка» наконец дошла до Брянского уголовного розыска — потому что Павел уезжал на войну из последнего отпуска именно из Брянска, и Нина Ивановна, бросаясь во все возможные инстанции, подала официальное заявление на розыск без вести пропавшего сына (он таковым же стал числиться) именно в брянскую милицию. И 2 августа (когда даже с момента обнаружения тела в Ушкалое прошло уже два с половиной месяца) домой к Пашиным родителям пришел обычный милиционер из обычного районного отдела милиции — оперуполномоченный Абрамочкин.
