Вирве поднимает вверх тонкий палец, он у неё совсем почернел от постоянной возни на грядках.
— Знаешь что?! Только имей в виду. Это большая тайна. Мне, может, и не следовало бы говорить тебе об этом. Ну да пусть. Расскажу. Знаешь что сказал старик?
— Ну? — оживляется Юри.
— Старик сказал, дескать, стоит ли Юри ещё приходить в школу до конца занятий. Если чего и не успеет пройти, то небось за лето сам подгонит. Этому мальчику можно доверять в таких вещах. Так именно и сказал: «можно доверять»!
— Когда он это говорил? — смущённо спрашивает Юри.
— На собрании совета отряда. Там о тебе зашёл разговор.
С Юри происходит что-то такое, отчего он вскакивает из-за стола, делает круг по комнате. Но, заметив, с каким удивлением смотрят на него друзья, поспешно садится на место.
…Значит, так сказал старик! А ведь из его уст, из уст классного руководителя Антона Роозма слово похвалы не часто услышишь.
«Об этом непременно надо будет рассказать маме!» — проносится у мальчика в голове. Делиться с матерью всеми новостями стало для него привычкой. Но он тут же спохватывается.
Юри отводит глаза в сторону и бормочет:
— Нет, я всё-таки завтра приду в школу.
— Прекрасно! — восклицает Нээме. — Мне уже стало скучно. Сидишь пень пнём. Не с кем…
— Тебе бы только болтать без умолку. Словно девчонка какая-нибудь! — с ехидством перебивает его Вирве.
— Это что, самокритика? — так же ехидно осведомляется Нээме.
Но девочка уже стала серьёзной.
— Когда же ты переезжаешь к тёте Эрне? — спрашивает она Юри.
— Завтра, — отвечает мальчик. — Сегодня вечером соберу свои пожитки, а завтра за ними придёт машина. Остальные вещи останутся пока здесь. Потом видно будет. Тётя обещала всё устроить.
Несколько минут в комнате царит молчание. По-видимому, все трое думают об одном и том же: как сложится жизнь Юри у тёти.
— А у неё большая семья? — вновь спрашивает Вирве.
— Нет. Тётя совсем одна. У неё места достаточно. Две комнаты, кухня. Возьмём отсюда письменный стол, книжный шкаф. И все книги, конечно.
— Это хорошо, — кивает Вирве. — Тётя у тебя, кажется, человек неплохой. Когда мы с кладбища возвращались, она всю дорогу так ласково со мной разговаривала.
Юри оживляется. И тихо, с улыбкой говорит:
— Да, она хорошая! Бывало, когда ни придёт к нам, всегда у неё с собой коробка пирожных. Маму называла дочкой, а меня — сынком и всё обещала научить нас, как надо жить на свете. Счастье, что у меня есть такая тётя!
Вирве и Нээме повеселели.
