Юри невольно усмехнулся. Ишь как подписалась: Непоседа.
Однажды девочка — такой уж у неё характер — чем-то сильно увлеклась. Ну и суетилась, ну и шумела — весь класс гудел, словно осиное гнездо. Юри тогда возьми и скажи, дескать, вот непоседа-то! А ребята сразу это слово подхватили да так и прозвали Вирве Непоседой. Теперь это прозвище звучит в школе чаще, чем настоящее имя девочки.
От записки, от поставленных на стол тарелок на душе Юри становится теплее, словно всё опять — как прежде. Но в кухне висит передник, из его кармана торчит красная косынка… И они не понадобятся маме уже никогда.
Отступившая было на секунду пустота вновь заполняет квартиру, проникает в каждый угол и смотрит оттуда своими грустными глазами. Как видно, она неистребима.
Юри садится за стол, но аппетита у мальчика нет. А ведь он сегодня почти ничего не ел, только выпил чашку молока да проглотил кусочек хлеба. Вообще в последние дни его чуть ли не насильно кормили соседи. Есть надо, даже когда и не хочется. Не зря же об этом изо дня в день твердила ему мать. Юри всегда был никудышным едоком.
Мальчик отчётливо слышит слова матери, словно она стоит тут, рядом: «Поешь же, наконец. Иначе ты не сможешь бегать. Отстанешь от других и будешь плестись в хвосте. Неужели тебе не стыдно!»
Юри кажется, будто он слышит даже скорбные нотки в её голосе.
Рука Юри словно сама собой поднимается и наливает в стакан молоко…
Скоро тарелки на столе опустели. А Вирве словно только и ожидала этого момента — она уже открывает садовую калитку и спешит вместе с Нээме к дому.
Втроём дети моют посуду, прибирают комнату и, покончив с делом, садятся к столу. Сразу же наступает тишина. Что сказать? С чего начать? Скорбь пережитого угнетает их, делает робкими и неразговорчивыми.
Наконец Юри, словно бы между прочим, спрашивает:
— Что новенького в школе?.. Я ведь уже пропустил три… нет, четыре дня.
Напряжённость исчезает.
— Ничего особенного! — отвечает Вирве. — Прошла спартакиада. Нээме бежал быстрее ветра, только пятки сверкали. Ну и орала же я, чтобы его подбодрить! Вот он и прибежал первым.
— А то как же! Воодушевлённый нашим председателем совета отряда, я добился выдающейся победы! — подхватывает Нээме и, словно заправский оратор, с преувеличенной торжественностью размахивает своими длинными руками.
У Юри лишь уголок рта дрогнул в улыбке.
— Придётся мне вас догонять, — произносит он тихим голосом, словно говорит это не столько для других, сколько для себя.
